Читать книгу - "Диверсанты. Легенда Лубянки - Яков Серебрянский - Сергей Чуркин"

3. Организация партизанских отрядов, помощь партийным и советским органам в развитии партизанского движения.

4. Учет, выявление и уничтожение представителей оккупационных властей, германской агентуры, предателей, пособников оккупантов.

5. Борьба против антисоветских националистических формирований.

6. Инженерно-саперные и иные работы на «угрожаемых территориях».

Начальником Управления стал старший майор госбезопасности П.А. Судоплатов, его заместителями – старший майор госбезопасности Н.Д. Мельников и майор госбезопасности В.А. Какучая. Впоследствии, 20 августа 1942 года, после возвращения из Турции, заместителем Судоплатова был также назначен старший майор госбезопасности Н.И. Эйтингон.

Структура IV Управления состояла из руководства, секретариата, финансовой группы, информационно-учетного отделения, четырех отделов, отдельных подразделений. Штат был определен в 113 человек.

1-й (Зарубежный) отдел состоял из четырех отделений:

1-е – европейское;

2-е – Африка, Дальний Восток;

3-е – Афганистан, Иран, Турция, Иран, Ближний Восток;

4-е – работа по военнопленным и интернированным.

2-й отдел (Оккупированные и угрожаемые территории СССР) состоял из девяти отделений:

1-е – г. Москва и Московская область;

2-е – Украина, Молдавия, Крым;

3-е – Белоруссия;

4-е – области РСФСР, Карело-Финская ССР;

5-е – Литва;

6-е – Латвия;

7-е – Эстония;

8-е – вербовка спецагентуры из числа заключенных лагерей;

9-е – учетное.

3-й отдел состоял из трех отделений:

1-е – технической подготовки;

2-е – оперативное;

3-е – материально-технического снабжения – и двух отрядов взрывников.

4-й отдел состоял из четырех отделений:

1-е – «Д»;

2-е – «ТН»;

3-е – подготовки;

4-е – материально-техническое.

В составе Штаба истребительных батальонов и партизанских отрядов было два отделения:

1-е – истребительные батальоны;

2-е – партизанские отряды.

Войсковые подразделения IV Управления:

Отдельная рота саперов;

Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН).

Организационно ОМСБОН состоял из управления; политотдела; двух мотострелковых полков: 1-го, четырехбатальонного состава, и 2-го, трехбатальонного состава (организационно батальоны состояли из трех мотострелковых рот, а те, в свою очередь, – из трех мотострелковых и одного пулеметного взводов); двух батарей: минометной и противотанковой; инженерно-саперной роты (в ряде случаев именуется саперно-подрывная рота); роты парашютно-десантной службы; роты связи; автомобильной роты; школы младшего начальствующего состава; подразделений материально-технического обеспечения.

Этими подразделениями руководили настоящие профессионалы своего дела, смелые, яркие и неординарные личности: Я. Серебрянский, М. Маклярский, В. Дроздов, П. Гудимович, М. Орлов, Г. Мордвинов и др.

Яков Серебрянский оставался на прежней должности, а затем возглавил отделение в негласном штате IV Управления. Вот один из эпизодов его работы.

«В конце марта 42-го, – вспоминает Ю.А. Колесников, – меня снабдили портативной радиостанцией и вместе с двумя помощниками заслали в составе группы в расположение одного из белорусских партизанских округов в глубоком тылу противника.

Накануне, когда Серебрянский и начальник IV Управления НКВД старший майор ГБ Павел Анатольевич Судоплатов давали мне последние наставления, в кабинет вошел стройный военный с ромбом в петлицах – начальник разведки группы, в которой мне предстояло действовать. Знакомство было мимолетным. Едва он ушел, Серебрянский почему-то спросил мое мнение о нем.

Что мог я ответить? Сказал, что по всему видно – человек серьезный и, надо полагать, приятный.

– Да, это так, – подтвердил Серебрянский. – К тому же сильный агентурщик! Однако есть „нюансик“…

Судоплатов перебил:

– Человек он действительно серьезный. Но и „нюансик“ у него не менее серьезный.

И Серебрянский рассказал, что начальник разведки, в недавнем прошлом возглавлявший отдел контрразведки в одном из крупных городов на севере страны, благодаря своему „усердству“ предстал перед судом и был осужден к высшей мере…

Однако недавно он обратился к товарищу Берии с покаянной просьбой отправить его на самый тяжелый участок военных действий, чтобы искупить свою вину. Ему пошли навстречу. Но, учитывая его прошлое, обязаны постоянно держать в уме тот самый „нюансик“. Всякого можно от него ожидать…

Честно признаться, все услышанное плохо укладывалось в моей башке.

Серебрянский, видимо угадав мое состояние, вдруг добавил:

– Вплоть до того, что он может перейти к немцам.

– Да, да! – подтвердил Судоплатов.

– В таком случае, – обращаясь ко мне, добавил Серебрянский, – придется идти с ним.

– Мне?! – с трудом произнес я, ошеломленный. – К фашистам? Да я…

Серебрянский не дал мне договорить:

– Но если, скажем, возникнет реальная опасность и ты сумеешь предотвратить ее, будешь героем…

И все же на случай, если вдруг я окажусь у гитлеровцев и они заставят меня выходить в эфир на связь с Москвой, мы оговорили едва заметный, вполне естественный для радиста, работающего на ключе „Морзе“, сигнал, дающий понять, что работаю я под диктовку врага. Прекрасная, прямо скажем, перспектива!

18 месяцев мы проработали вместе с… назовем начальника разведки Семиным. Помимо его некоторых чисто человеческих качеств, которые мне претили, ничего особенного, что могло бы свидетельствовать о его намерении изменить своему долгу, не замечал. Однако „нюансик“ – тот, о котором предупреждали Судоплатов и Серебрянский, – постоянно заставлял меня быть начеку»^[303].