Читать книгу - "Покрышкин - Алексей Тимофеев"

24 июня 1945 года предсказанный англичанином день еще не просматривался впереди. Но злоба при виде триумфа в Москве корежила многих…

Покрышкин, уже с почетной трибуны глядя на лавину танков, орудий, гвардейских минометов — «катюш», на ликующий народ, все же задавал себе вопрос: «Не забудет ли мир, человечество, чего стоила ему эта победа над гитлеризмом?.. Не забудут ли люди, сколько за эти годы было пролито крови, сколько могил рассеяно по земле от Волги до Шпрее?..»

Той энергии достало на сорок с лишним лет, в течение которых созданная победителями сверхдержава удерживала свои границы.

Гордость Великой Победой — огромная духовная сила — стала главным двигателем восстановления разрушенного войной достояния советского народа, всех последующих достижений СССР. Эта Победа и эта гордость и сейчас оставляют России надежду…

Вскоре после Победы русский эмигрант Иван Солоневич, который в 1936 году предсказывал, что в случае войны против СССР «все штыки и все вилы» будут «воткнуты в спину Красной армии», написал книгу «Народная монархия». В ней Солоневич, которого немцы не слушали и держали под надзором, полемически размышляет об истории и характере русского народа. Слишком часто о русском человеке за границей судят по художественной литературе, которая нередко оказывается «кривым зеркалом»:

«Русская литература отразила много слабостей России и не отразила ни одной из ее сильных сторон. Да и слабости-то были выдуманные. И когда страшные годы военных и революционных испытаний смыли с поверхности народной жизни накипь литературного словоблудия, то из-под художественной бутафории Маниловых и Обломовых, Каратаевых и Безуховых, Гамлетов Щигровского уезда и москвичей в гарольдовом плаще, лишних людей и босяков — откуда-то возникли совершенно не предусмотренные литературой люди железной воли…

В начале Второй мировой войны немцы писали об энергии таких динамических рас, как немцы и японцы, и о государственной и прочей пассивности русского народа. И я ставил вопрос: если это так, то как вы объясните и мне и себе то обстоятельство, что пассивные русские люди — по тайге и тундрам — прошли десятки тысяч верст от Москвы до Камчатки и Сахалина, а динамическая японская раса не ухитрилась переправиться через 50 верст Лаперузова пролива? Или — почему семьсот лет германской колонизационной работы в Прибалтике дали в конечном счете один сплошной нуль? Или — как это самый пассивный народ в Европе — русские, смогли обзавестись 21 миллионом кв. км, а динамические немцы так и остались на своих 450 ООО? Так что: или непротивление злу насилием, или двадцать один миллион квадратных километров. Или любовь к страданию — или народная война против Гитлера, Наполеона, поляков, шведов и прочих. Или «анархизм русской души»— или империя на одну шестую часть земной суши. Русская литературная психология несовместима с основными фактами русской истории. И точно так же несовместима и «история русской общественной мысли». Кто-то врет: или история, или мысль…»

Доктор исторических наук В. П. Попов пишет:

«Существует устойчивая традиция, которая объясняет победу Советского Союза над фашистской Германией исключительно количественным фактором (территория, людские ресурсы и т. п.). Было и это, о чем свидетельствуют цифры погибших. Но главное состояло в другом.

Характер русского воина, получивший свое воплощение в таких эпических фигурах, как А. И. Покрышкин, В. Н. Леонов (дважды Герой Советского Союза, командир диверсионно-разведывательного отрядов Северного, а затем Тихоокеанского флотов. — Л. Т.) и им подобные, в конечном счете стал тем фундаментом Победы, на котором выстроилось все остальное».

… Парад завершился. Его участников обнимали в праздничной толпе, «качали». Покрышкина, о чем он скромно умалчивает, несли до гостиницы «Москва» на руках. Люди были охвачены единением и счастьем, которого следующим поколениям уже не было дано испытать…

После вечернего приема в Кремле летчики 9-й гвардейской дивизии — Дмитрий Глинка, Николай Трофимов, Александр Вильямсон, Алексей Закалюк — собрались у своего командира в гостиничном номере. Зашел разговор и о планах на будущее. Начиналась эра реактивной авиации. Наивных мечтателей среди собравшихся у Покрышкина не было, все понимали неизбежность угроз извне. Фронтовых героев ждали аудитории военных академий.