Читать книгу - "Покрышкин - Алексей Тимофеев"

Сходный пример приводит исследователь О. В. Левченко: «13 апреля 1943 года немецкие истребители из 6-й эскадрильи 5-й эскадры совершили один из многих «результативных» боевых вылетов в Заполярье. В этот день по немецким данным в воздушном бою северо-западнее Мурманска ими были сбиты 16 советских самолетов. Причем двое, Эхлер и Вайссенбергер (к концу войны вошедшие в число летчиков люфтваффе, одержавших более 200 воздушных побед), заявили о шести сбитых советских истребителях каждый. Ю. В. Рыбину, занимающемуся историей воздушной войны в Заполярье, удалось установить, что в тот день советские ВВС в указанном районе потеряли от действия немецких истребителей всего пять самолетов».

Подобная «удаль» была свойственна не только асам люфтваффе. Американский ученый С. Моррисон, изучавший трофейные немецкие вахтенные журналы, пришел к выводу, что неслучайно показаниям гитлеровских моряков не доверяло собственное командование, проверяя все их боевые отчеты по сведениям нейтральной прессы и английского радиовещания.

Виртуозно подсчитывались в штабах люфтваффе собственные потери. Так, не считались уничтоженными самолеты, пропавшие без вести или разбитые и не подлежащие восстановлению, но приземлившиеся на своей территории. Уровень потерь всегда должен был оставаться минимальным, для этого цифры своих сбитых самолетов «разбрасывались» по другим дням и месяцам.

… Есть и у нас свои недостатки, но все-таки до такого термина, как «победоносные оборонительные бои», что означает отступление, мы не додумались. Если судить по количеству награждений высшей наградой Третьего рейха — Рыцарским крестом с Дубовыми листьями, мечами и бриллиантами, то 1944–1945 годы (18 награждений из 27) были триумфальными для немецкого оружия…

Сила и слабость, трагедия люфтваффе ярко сфокусированы в одной «знаковой» личности — рейхсмаршала Германа Геринга. Он поразил судей и наблюдателей на Нюрнбергском процессе. Английский юрист сэр Биркетт писал о Геринге в дневнике: «Вежливый, проницательный, находчивый и блистающий острым умом, он быстро уловил ситуацию, и с ростом уверенности в себе его искусство выступать становилось все более очевидным».

В конце 1919 года 26-летний капитан Геринг был одним из известнейших асов, кавалером высших орденов Германии. Он лично сбил 21 самолет противника, командовал лучшей немецкой эскадрой «Рихтгофен». Отец Геринга был видным дипломатом, мать происходила из крестьянской баварско-австрийской семьи. С ранних лет будущего рейхсмаршала отличали бесстрашие, «ураганная» энергия, интеллект и умение подчинять людей. Он мог заворожить собеседников обаянием, юмором, взглядом необычных зеленовато-голубых глаз.

Примкнув к национал-социалистской партии, Геринг, благодаря своей популярности летчика-аса, связям и личным качествам сыграл, что общепризнано, решающую роль в завоевании нацистами власти. Ему верили в Германии… Он становится «наци № 2».

Тяжело раненный при подавлении первой попытки захвата власти Гитлером в 1923 году, Геринг после курса обезболивающих уколов морфия стал наркоманом, лечился в психиатрической клинике. Это усилило в нем худшие качества — приступы ярости, неразборчивость в средствах. Как говорили о нем в собственной семье: «Если надо, Герман пойдет по трупам».

И он пошел… В ноябре 1941-го Геринг сказал итальянскому министру иностранных дел: «В этом году в России умрет от голода от 20 до 30 миллионов человек. Может быть, даже хорошо, что так произойдет; ведь некоторые народы необходимо сокращать».

О сроках начала войны с Советским Союзом Геринг спорил с фюрером, предлагал отложить начало на два-три года, напоминал о судьбе Наполеона. Но Гитлер, как всегда, подавил волю рейхсмаршала: победа будет одержана до зимы, ведь Наполеон не имел сильнейшей танковой армады и самых мощных военно-воздушных сил, какие только известны миру.

Самолеты люфтваффе полетели на восток, курс — «дранг нах остен». Как писал убежденный нацист Рудель: «Наши самолеты на крыльях несут эмблему Тевтонского ордена, и сегодня, как и шесть веков назад, мы ведем тяжкую битву с диким Востоком».

Преимущество созданных Герингом люфтваффе, как он говорил, прежде всего заключалось «в том, что мы были вынуждены начать на пустом месте. Себе в сотрудники я набирал только энергичных людей с богатым воображением и передовыми идеями… Я не брал людей, которые все еще жили прошлым…»

Но, помимо ума и энергии, Геринга отличали авантюризм и хвастовство. Люфтваффе отказалась от дорогостоящего строительства тяжелых бомбардировщиков дальнего действия, что было роковым просчетом ее командующего. Геринг заявлял на митингах, что ни одна вражеская бомба не упадет на Германию…

В феврале 1945-го Геринг встретился с В. Мальцевым, бывшим советским полковником, который командовал авиагруппой в ЮЛ генерала Власова. В разговоре рейхсмаршал «признался, что он более или менее понимает англичан, французов и американцев, но ни он, ни его коллеги не в силах постичь истинный характер России и русских».

Как публично заявлял Геринг: «У меня нет совести, моя совесть — Адольф Гитлер». Тюремному капеллану в Нюрнберге Геринг сказал, что «не может принять учение Христа». Душу рейхсмаршал отдал тому, кто и сейчас манит земными властью и богатством, но в итоге оставляет пепелища и разбитые черепки…

Русские наступали. После того как грузовики вывезли из замка Геринга в Восточной Пруссии его ценнейшую коллекцию картин и антиквариата, Геринг застрелил своих четырех любимых зубров и дал приказ саперам взрывать роскошную резиденцию, где он удивлял гостей средневековыми одеяниями из бархата, бриллиантами и золотыми пряжками на туфлях…

Рейхсмаршалу оставалась только тюремная камера и хитроумно спрятанная ампула с цианистым калием, когда смертную казнь через повешение ему не заменили, по его просьбе, расстрелом. После кремации тел приговоренных к казни вождей Третьего рейха, пепел был высыпан в поток дождевой воды на обочине сельской дороги…

Своей рукой поджег майор Эрих Хартман погребальный костер из последних 25 «мессершмиттов» 52-й эскадры. Хартмана ждали более десяти лет лагерей и тюрем в Советском Союзе, от Кирова до Новочеркасска… За время пребывания в плену его только один раз ударил следователь, которому он сам ответил тем же. Однако «загадочный» русский после этой стычки не расстрелял пленного, а предложил выпить «мировую». Как говорил Хартман, вернувшись в Германию: «Часто от меня ждут ненависти к русскому народу, словно мне не разрешены никакие другие чувства. Но десять лет в русских тюрьмах научили меня видеть разницу между русским народом и тайной полицией».

Как вспоминает Хартман, он был потрясен поведением в плену германского офицерского корпуса: «Полковники воровали, превращались в предателей, сдавали своих товарищей и становились информаторами НКВД». Лагерей смерти в Советском Союзе не было. Из 4 миллионов 377 тысяч военнопленных умерли за десять лет 450 тысяч человек. Среди них — фельдмаршал Э. фон Клейст, скончавшийся в октябре 1954 года во Владимирской тюрьме от атеросклероза на 74-м году жизни…

Э. Хартман вернулся в Германию далеко не инвалидом, он сохранил силы для того, чтобы командовать первой эскадрой «Рихтгофен» реактивных истребителей новых ВВС ФРГ. Лишь в 1969 году ему было присвоено звание полковника. Ас не вписывался в армию мирного времени, где главным, как говорил Хартман, часто становилась не оперативная готовность, а строевая подготовка и выглаженные брюки.