Читать книгу - "Самозванец - Теодор Мундт"

– Где я и кто вы? – спросил Лахнер.

– Вы у друзей, а я – ваш врач, – ответил ему доктор.

– Я был очень болен, доктор?

– Больны вы были действительно на славу, но теперь все пойдет хорошо, и скоро вы будете на ногах.

– Как это было ужасно! Какие видения томили меня! Бывали моменты, когда мне казалось, что я прихожу в себя, но я видел рядом с собою женщину, которая уж никоим образом не могла быть тут. И тогда я впадал в отчаяние: если бред я принимаю за действительность, значит, то, что я принимал за бред, было действительностью. Но ведь мне чудились драконы, гарпии, черти…

– Скажите, милейший мой, женщина, которую вы видели склоняющейся к вашему изголовью, играла в вашей жизни значительную роль?

– Да, доктор, очень даже значительную!

– Не была ли она косвенной причиной вашей болезни? Мне это важно знать, милый мой, я спрашиваю вас как врач, а не как любопытствующий сплетник.

– Не знаю, доктор, очень может быть, что так и есть. Незадолго до того, как я получил эту рану, мне пришлось видеть ее с женихом, который, я знаю, недостоин ее. Это долгая история, доктор, и я слишком слаб, чтобы рассказывать вам ее. Но…

– Простите. Эту женщину звали не баронесса фон Витхан?

– Откуда вы знаете?

– Вы находитесь сейчас в доме дедушки баронессы Эмилии, и она все время самоотверженно ухаживала за вами.

– Доктор! – испуганно вскрикнул Лахнер. – Я прошу, я требую, чтобы меня немедленно перенесли отсюда куда-нибудь. Я не могу…

Дверь раскрылась, и на пороге показалась Эмилия.

– Как наш больной, доктор? – спросила она.

– А вот поговорите с ним сами, баронесса, – ответил врач, а сам подумал: «Будет лучше, если я оставлю их наедине». И он вышел.

Эмилия подошла к больному и смущенно сказала:

– Как я рада, что вам стало лучше.

– Доктор рассказал мне, чем я обязан вам, баронесса. Я бесконечно благодарен вам за заботы, но… просил бы позволения покинуть вас. Я достаточно силен…

– Но куда же вы можете отправиться?

– Любой крестьянин поместит меня к себе за вознаграждение… Я слишком злоупотребил вашим гостеприимством…

– Могу я узнать, что гонит вас из этого дома?

– Но, баронесса, мне кажется… раз вы – невеста… ухаживать за посторонним…

– Да откуда вы взяли, что я чья-нибудь невеста?

– А барон Люцельштейн?

– Неужели вы думаете, что я когда-нибудь соглашусь выйти замуж за этого низкого человека? Дедушка очарован им и настаивает, но это такой вопрос, в котором я никогда не уступлю.

Взор Лахнера отразил такую радость, такое счастье, что Эмилия смущенно замолчала. Молчал и Лахнер. Наконец он протянул к ней свою бледную руку, она слабо пожала ее и оставила в своей. От избытка счастья Лахнер закрыл глаза и вскоре снова забылся.

Эмилия осторожно высвободила свою руку, еле заметным поцелуем коснулась его лба и замерла в кресле, чтобы не нарушить покоя больного. Сказано ничего не было, но они поняли друг друга. Когда через некоторое время доктор вошел в комнату, то, посмотрев на больного, прислушавшись к его ровному дыханию, шепнул Эмилии:

– Ну-с, баронесса, теперь я умываю руки: вы будете лучшим врачом больному, чем я.

С этого момента здоровье Лахнера улучшалось стремительно. Уже вечером того же дня он мог играть в шахматы с навестившим его стариком Радостиным, а еще через день был уже в состоянии немного прогуливаться по комнате.

Радостин сразу полюбил гренадера, а Люцельштейн, всегда считавшийся с мнением старика, относился к больному с большим уважением. Таким образом, Лахнер продолжал жить у деда Эмилии, окруженный со всех сторон заботами и вниманием.

К его величайшему удовольствию, Лахнеру меньше всего приходилось сталкиваться с бароном Люцельштейном. В последнее время «прекрасный барон» вдруг пристрастился к охоте и целыми днями пропадал в лесу с ружьем.

Однажды Люцельштейн пришел домой в обществе прусского фельдфебеля. Он рассказал целую историю о том, как он заблудился в лесу и как фельдфебель помог ему выбраться на дорогу, и попросил разрешения угостить своего «спасителя» стаканом вина.

Пруссак произвел очень хорошее впечатление на старика Радостина; впрочем, этому в значительной степени способствовало то обстоятельство, что из-за военных действий замок старика никто не навещал, а Радостин любил общество. Поэтому за неимением кого-нибудь лучшего он обрадовался даже прусскому фельдфебелю, оказавшемуся весьма благовоспитанным и довольно интеллигентным человеком.

В то время как фельдфебель рассказывал разные эпизоды из своей службы, вошел Лахнер. Он ответил поклоном на приветствие фельдфебеля и уселся в уголке.

Фельдфебель приостановил свой рассказ, чтобы отведать поданного вина, а затем, отпив глоток, поднял стакан, чтобы посмотреть на свет, и сказал, щелкнув языком:

– А ведь это не что иное, как чистейший «Иоганнисбергер» клостернбургского сбора!

– Как вы угадали это? – спросил Радостин, большой любитель и знаток вина.

– Еще бы мне не угадать! Ведь мой отец был крупным виноторговцем в Вене и готовил меня в продолжатели своего дела.

– Так вы – венец? – спросил Лахнер. – Неужели в вас так мало патриотизма, что вы можете служить в прусской армии?

– Вы преждевременно осуждаете меня, – ответил фельдфебель. – Если угодно, я расскажу вам свою историю, и тогда вы все поймете. Я служил в гренадерах и жил в полное свое удовольствие. Но однажды вино и любопытство погубили меня. Я узнал, что мимо пороховой башни, в которой мы стояли дозором, каждую пятницу проезжает таинственная черная карета, и мне захотелось узнать, что за тайна кроется тут. Я подстерег эту карету, вскочил на запятки и умчался с нею…

– Да уж не Плацль ли вы? – воскликнул Лахнер.

– Да, меня зовут Плацль, – ответил фельдфебель. – А вы откуда знаете мою историю? Неужели в Вене говорят еще про меня?

– О, еще бы, – необдуманно ответил Лахнер. – В казармах ваше имя пользуется большой известностью.

– В казармах? – удивился Плацль, уставившись на Лахнера. – Но ведь вы, кажется, невоенный, откуда же вы можете знать, что говорят в казармах?

– У меня много знакомых среди гренадеров, – сказал Лахнер. – Но это не так интересно, лучше продолжайте рассказывать.

– Карета домчала меня до какого-то богатого дома. Мне удалось незаметно проскользнуть за пассажиром кареты по лестнице этого дома, но когда я хотел пробраться в зал, меня остановил слуга. Я выхватил пистолет и пригрозил ему смертью, если он тотчас же не расскажет мне, в чем тут дело. Перепуганный слуга сообщил мне, что я нахожусь на вилле русского посла – князя Голицына, у которого происходят тайные совещания представителей держав. Негодяй предложил провести меня в комнату, сказав, что оттуда я увижу и услышу все, что делается на совещании.