Читать книгу - "Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке - Мария Филимонова"

Главный аргумент плантаторов, который У. Фостер назвал «убийственной параллелью», заключался не столько в защите рабства, сколько в нападках на систему наемного труда. Сенатор из Южной Каролины Дж. Хэммонд заявлял: «Различие между нами заключается в том, что мы нанимаем рабов пожизненно и хорошо компенсируем их труд: они не голодают, не попрошайничают, не знают безработицы… Вы же нанимаете поденщиков, о которых не заботитесь и труд которых плохо компенсируется, что можно наблюдать в любой час, на любой улице ваших городов. Вы можете встретить в Нью-Йорке за один день больше нищих, чем за всю жизнь на Юге»^[1356]. С большим воодушевлением конгрессмены-южане живописали тяжелые условия труда и жизни рабочих на фабриках, мрачную нужду и беспросветность их судьбы, ужасающие картины кризисов и безработицы, а также детскую беспризорность и преступность. В Нью-Йорке ежечасно совершается тяжкое преступление, а ежедневно — убийство. «Банды малолетних бродяг слоняются по улицам и воруют все, что попадается им под руку». Иногда преступления совершаются из-за нужды, чтобы за воротами тюрьмы спастись от неминуемой голодной смерти^[1357].

Всякие надежды на то, что рабство будет, хотя бы и постепенно, отменено самими рабовладельцами, оказались несбыточными иллюзиями. «Особый институт Юга» обеспечивал праздную жизнь белых южан. Хорошо знавшая рабство «изнутри», так как ряд лет была женой плантатора, английская актриса Фанни Кембл четко осознала «иллюзорность как ожиданий северян, так и своих собственных надежд, будто плантаторы тоже резко осуждали рабство за его пороки, видели все страдания и хотели ликвидировать этот институт, но не знали, какими средствами это сделать». Она пришла к выводу, что главной причиной продолжения существования рабства была его выгодность для большинства южан, а ценность рабов как собственности в конце 1830-х годов была огромна: в Джорджии продажа рабов приносила хозяевам большую прибыль^[1358].

Усиливающееся стремление самих негров-рабов вырваться на свободу стимулировало новый подъем антирабовладельческого движения в стране. Организационно движение оформилось еще в начале 1830-х гг., но было довольно малочисленным. Как пишет участник движения Джеймс Кларк, «рабство, этот огромный институт, защищаемый законами, солидными доходами вместе с особыми интересами, поддерживаемый политическими коалициями, традициями, обычаями, предубеждениями и страхом перемен, был атакован горсткой людей, чьим оружием было только слово, вечный призыв к человеческому разуму, справедливости и состраданию»^[1359].

В декабре 1833 г. было создано Американское антирабовладельческое общество^[1360]. Его руководителями стали У. Л. Гаррисон, А. Таппан, Т. Велд, Дж. Смит, Дж. Бирни, С. Мэй и др. Наряду с этой организацией действовало Американское общество свободных цветных, образованное на негритянском конвенте в Филадельфии в 1830 г. В Нью-Йорке и Филадельфии издавались газеты свободных цветных, такие как «American Anti-Slavery Reporter» (1834), «Anti-Slavery Examiner» (1836–1845), а также невольничьи повествования, призванные познакомить жителей Севера с конкретными фактами, раскрывающими ужасы рабства. Такие материалы, если они доходили до рядового читателя, обладали большим эмоциональным воздействием^[1361].

Количество членов Американского антирабовладельческого общества было относительно небольшим. В период 1830–1840-х гг. оно составляло около 160 тыс. чел.^[1362] Весьма образно историк-прогрессист В. Л. Паррингтон описывал состав этого движения: «Участие в аболиционистском движении не сулило ни денег, ни славы, ни власти; уделом аболициониста было самопожертвование и положение отверженного обществом. Честолюбцы и стяжатели были на стороне тех, кто распределяет блага в обществе. На защиту дела аболиционизма вставали лишь лучшие из лучших. Немногочисленные ряды аболиционистов вобрали в себя весь цвет Новой Англии. Какая это была славная когорта ратоборцев… никогда ни до, ни после этого не выставляла совесть Новой Англии такой могучей рати! Под ее знамя становились мужественные борцы против рабства и из других штатов: Артур и Льюис Таппаны и Джеррит Смит из Нью-Йорка, Джеймс Бирни из Кентукки, Лукреция Мотт из Филадельфии, сестры Гримке из Южной Каролины»^[1363].

В аболиционистском движении участвовали представители различных социальных слоев, возникли различные течения — от умеренных сторонников реформ до защитников революционных методов. Для того времени были характерны ненасильственные действия в решении проблемы рабства: распространение своих идей с помощью печати и устных выступлений, проведение многочисленных собраний и митингов, отказ от участия в голосовании, бойкот церквей, не осуждающих рабство, и т. д.

Но это вначале не оказывало существенного воздействия на общественное мнение большинства северян. Аболиционисты подвергались гонениям и преследованиям как на Севере, так и на Юге. Причем преобладание расистских настроений, различного рода предубеждений по отношению к неграм среди северян делало их даже более непримиримыми к активистам анти-рабовладельческого движения. Немаловажную роль здесь играли экономические и финансовые интересы различных слоев северного общества, связанных с южными штатами. Сторонники рабовладения не только угрожали аболиционистам физической расправой, но поджигали их дома, блокировали здания их организаций, нападали на них во время митингов и собраний, разрушали типографии, подвергали активистов движения оскорблениям и побоям. Но это не уменьшало стремление аболиционистов как можно шире распространять свои идеи, завоевать общественное мнение на свою сторону. Дж. Бьюкенен пишет в своих мемуарах, что аболиционисты в ранний период своей деятельности «наводнили южные штаты памфлетами, газетами, литографиями… нарушившими в них мир и спокойствие»^[1364].