Читать книгу - "Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан"

Это письмо, написанное после его четвертого сражения с Юзом, должно быть принято с некоторыми поправками. Кажется, что сам Сюффрен, поторопившийся в этом последнем случае по своей горячности, был отчасти ответственен за беспорядочное состояние своего флота во время сражения, да и другие обстоятельства, и прежде всего характер некоторых из порицавшихся им офицеров, делают обвинение их в измене преувеличенным. С другой стороны, остается правильным факт, что после четырех генеральных сражений, при численном превосходстве французов, которыми командовал искусный и горячий Сюффрен, английская эскадра, говоря словами его собственной жалобы, «все еще существовала»; и не только существовала, но и не потеряла ни одного корабля. Единственное заключение, какое можно вывести из этого, высказано одним французским морским писателем: «Количество исчезло перед качеством»^[171]. Несущественно, произошла ли неудача от неспособности или недоброжелательства.

Неспособность капитанов, проявлявшаяся на поле сражения, не влияла на общее ведение кампании, на котором сказывались качества одного только начальника. Бой 17 февраля продолжался два часа и закончился переменой ветра на юго-восточный в шесть часов пополудни. Англичане были, таким образом, поставлены в наветренное положение, и их авангардные корабли получили возможность принять участие в сражении. Но так как наступила ночь, то Сюффрен в половине седьмого лег со всей своей эскадрой в бейдевинд, на правом галсе, взяв курс на NО, тогда как Юз направился к югу под малыми парусами. Капитан французского флота Шевалье утверждает, что Сюффрен намеревался возобновить сражение на следующее утро. Но в таком случае он должен был принять меры, чтобы держаться ближе к неприятелю. Политика Юза – не вступать в бой без какого-либо преимущества на его стороне – была слишком ясна для того, чтобы можно было допустить предположение, что, лишившись возможности использовать в бою один из своих кораблей – Exeter, на котором сосредоточился огонь столь многих врагов, он остался спокойно ждать атаки. Это настолько ясно, что делает вероятным предположение о нежелании Сюффрена немедленно возобновить сражение из-за серьезных повреждений в его флоте и ненадежного поведения его офицеров. На следующее утро враждебные флоты уже потеряли друг друга из виду. Продолжавшийся северный ветер и тяжелое состояние двух кораблей заставили Юза идти в Тринкомале, где защищенная гавань позволила ему сделать необходимые исправления. Сюффрен, озабоченный своими транспортами, прошел к Пондишери, где стал на якорь вместе с ними. Его желанием было – следовать дальше для нападения на Негапатам; но командир сухопутных войск решил действовать против Куддалора. После переговоров и достижения соглашения с Гайдер-Али армия высадилась к югу от Порто-Ново и подошла к Куддалору, который сдался 4 апреля.

Между тем Сюффрен, горя желанием достигнуть своей главной цели, снова отплыл в море 23 марта. Он надеялся отрезать два линейных корабля, ожидавшиеся из Англии, но опоздал: оба эти корабля (74-пушечные) присоединились 30 марта к главным силам в Мадрасе, куда Юз, после двухнедельного ремонта в Тринкомале, вернулся уже 12 марта. Вскоре после присоединения к нему подкреплений он опять отплыл в Тринкомале с войсками и военными запасами для гарнизона. 8 апреля на северо-востоке показалась эскадра Сюффрена, державшаяся также к югу. Юз продержался на прежнем курсе в течение этого и двух следующих дней при легких северных ветрах. 11-го числа, в пятидесяти милях к северу от Тринкомале, он взял к берегу Цейлона и спустился по направлению к порту. Утром 12-го числа опять показалась на северо-востоке французская эскадра, шедшая под всеми парусами, чтобы догнать его. Это был день, когда Родней и де Грасс встретились в Вест-Индии; но роли здесь были обратные: здесь французы, а не англичане искали сражения.

Скорости отдельных кораблей противников были далеко не равны. У каждого были корабли, обшитые медью в подводной части и не обшитые. Юз увидел, что худшие ходоки его не в состоянии уйти от лучших ходоков противника, – условие, которое всегда побуждает отступающую эскадру в конце концов рискнуть на бой, если только она может решиться пожертвовать арьергардными кораблями, и которое настоятельно требует как для безопасности, так и для эффективности действий эскадры, чтобы все суда одного и того же класса имели известный минимум скорости. Та же самая причина – опасное положение отделившихся кораблей – побудила де Грасса в тот же день на другом театре решиться на рискованный маневр, следствием которого было большое несчастье. Юз решился сражаться, имея на то больше оснований, и в девять часов утра построил свою линию на правом галсе (план XV, А), направив к берегу свою эскадру в стройном порядке при промежутках между кораблями в два кабельтова. Ниже приводится его описание, которое опять-таки отличается от описания Сюффрена, давая совершенно иное и более лестное представление о тактике французского коммодора:

«Неприятель, находившийся в 6 милях на NО от нас, при северо-восточном ветре, продолжал маневрировать, изменяя позиции своих кораблей в линии до пятнадцати минут первого, когда спустился (а) на нас; при этом пять кораблей его авангарда прошли вперед (b), чтобы завязать бой с кораблями нашего авангарда, а другие семь кораблей (b´) направились прямо на наши три центральных корабля – Superbe, Monmouth шедший передним, и Мопагса, шедший за ним. В половине второго начался бой между авангардами обеих эскадр; три минуты спустя я дал сигнал общего сражения. Французский флагманский корабль Héros и шедший за ним L'Orient (оба 74-пушечные) спустились к Superbe на расстояние пистолетного выстрела. Héros удерживал свое положение, обмениваясь жестокими залпами с противником в течение девяти минут, а затем, сильно поврежденный, пошел в атаку на Monmouth, сражавшийся в это время с другим неприятельским кораблем, и тем очистил место для кораблей своего арьергарда, которые смогли теперь поддержать атаку нашего центра, где происходило самое жаркое сражение. В три часа Monmouth потерял свою бизань-мачту, сбитую ядрами неприятеля, а через несколько минут и свою грот-мачту и вышел из линии под ветер (С, с); а в сорок минут четвертого, поскольку ветер неожиданно продолжал заходить к северу, без всякого морского бриза и боясь посадить свои корабли на мель, я дал сигнал повернуть через фордевинд и затем привести в бейдевинд, в боевой линии, на левом галсе, не прекращая сражения с неприятелем»^[172].

Здесь сосредоточение сил действительно повредило противнику. В этом самом суровом сражении между двумя суровыми бойцами потери англичан составили 137 убитых и 430 раненых на одиннадцати кораблях. Из этого числа два центральных корабля, флагманский и его передний мателот потеряли 104 убитыми и 198 ранеными – 53 % всех потерь эскадры, которой они составляли всего 18 %. Эти потери были гораздо тяжелее по отношению к размерам кораблей, чем те, которые выпали на долю головных кораблей двух колонн при Трафальгаре^[173]. Повреждения корпусов, рангоутов и т. п. были еще серьезнее. Английская эскадра была совершенно разбита этим сосредоточением сил неприятеля на небольшой части ее. Будучи слабее противника, когда начался бой, Юз сделался еще слабее, лишившись двух кораблей, а Сюффрен получил еще большую свободу действий.