Читать книгу - "Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан"

«несмотря на малые результаты двух канонад 15 декабря (направленных против эскадры Баррингтона) и неудачу, которую потерпели наши сухопутные силы, мы тем не менее можем надеяться на успех. Но единственное средство достигнуть его заключается в энергичном нападении на враждебную эскадру, неспособную, при нашем превосходстве, сопротивляться нам, несмотря на ее береговые батареи, действие которых будет нейтрализовано, если мы сцепимся с ее кораблями или бросим наши якоря на их буйки. Если мы будем медлить, она может уйти… Кроме того, пока наш флот не укомплектован полностью экипажем, он не в состоянии ни плавать, ни сражаться. Что случилось бы, если бы прибыл флот адмирала Байрона? Какова была бы судьба кораблей, не имеющих ни экипажей, ни адмирала? Их поражение вызвало бы потерю армии и колонии. Уничтожим же эту эскадру, и тогда неприятельская армия, терпя недостаток во всем и находясь в стране, где борьба сопряжена с большими трудностями, будет вскоре принуждена сдаться. Тогда, если Байрон придет, мы будем рады его видеть. Я думаю, нет необходимости указывать на то, что для этой атаки нам нужны люди и планы, хорошо согласованные с теми, кто будет выполнять их».

Сюффрен осуждал также д’Эстена за то, что он упустил случай взять в плен четыре корабля эскадры Байрона, выведенные из строя в сражении при Гренаде.

Вследствие неблагоприятного стечения обстоятельств атака в Порто-Прайя не имела того решительного результата, какого она заслуживала. Коммодор Джонстон снялся с якоря и последовал за Сюффреном; но он считал, что его силы недостаточны для прямой атаки французов, при решительном характере их коммодора, и боялся потерять время в погоне за ним под ветер от его порта. Он сумел, однако, взять назад ост-индский корабль, который увел у него Artésien. Сюффрен продолжал свой путь и 21 июня стал на якорь у мыса Доброй Надежды, в бухте Симона. Джонстон подошел туда две недели спустя, но, узнав от передового корабля, что французские войска высадились на берег, отказался от предприятия против этой колонии, совершив успешный крейсерский набег на пять судов из Голландской Индии в Салданхской бухте (Saldanha Вау), который плохо возместил неудачу военного предприятия, и затем вернулся в Англию, предварительно послав линейные корабли на соединение с сэром Эдвардом Юзом в Ост-Индию.

Увидев, что безопасность Мыса обеспечена, Сюффрен отплыл к Иль-де-Франсу, прибыв туда 25 октября 1781 г. Граф д’Орв, как старший в чине, принял там командование соединенной эскадрой. После окончания необходимого ремонта флот отплыл в Индию 17 декабря. 22 января 1782 г. был взят английский 50-пушечный корабль Hannibal. 9 февраля граф д’Орв умер, и Сюффрен сделался главнокомандующим с чином коммодора. Несколько дней спустя увидели берег к северу от Мадраса, но вследствие противных ветров к городу подошли только 15 февраля; под защитой мадрасских фортов оказались на якоре девять больших военных кораблей. Это был флот сэра Эдварда Юза, расположенный в боевом строю, а не в беспорядке, как флот Джонстона^[168].

Здесь в месте встречи двух грозных бойцов, из которых каждый был представителем характерных свойств своей расы, – один английской непреклонной настойчивости и знания морского дела, а другой – пылкости и тактических знаний французов, слишком долго сдерживавшихся и предававшихся ложной системе, – уместно привести точные сведения о материальной части. Во французском флоте было три 74-пушечных, семь 64– и два 50-пушечных корабля, один из которых был Hannibal, незадолго до того захваченный французами. Им противостояли под командой сэра Эдварда Юза следующие корабли: два 74-пушечных, один 68-, четыре 64-пушечных и один 50-пушечный. Следовательно, соотношение сил (двенадцать против девяти) было решительно не в пользу англичан; и похоже на то, что преимущество в силе каждого корабля в отдельности было также не на их стороне.

Нужно помнить, что, прибыв в Ост-Индию, Сюффрен не имел там ни одного дружественного порта или рейда, никакой базы для снабжения кораблей провиантом и для ремонта их в случае нужды. К 1779 г. пали все французские посты; и быстрота его движения, спасшая Капскую колонию, все-таки не привела его в Индию своевременно для того, чтобы помешать захвату тамошних голландских владений. Неоценимая гавань Тринкомале на Цейлоне была взята как раз за месяц до того, как Сюффрен увидел английский флот в Мадрасе. Но если ему, таким образом, приходилось все брать с бою, то Юз мог потерять столь же много. Сюффрену в первый момент встречи принадлежало численное превосходство и возможность занять наступательное положение, со всеми его преимуществами в отношении инициативы. На долю Юза выпало беспокойное оборонительное положение, при меньшей численности его флота, много уязвимых пунктов и незнание того, где будет нанесен удар.

В то время все еще было справедливо, – хотя и не так безусловно, как за тридцать лет до того, – что контроль над Индией обусловливался господством на море. Годы, предшествовавшие рассматриваемым теперь событиям, значительно усилили в Индии Англию и соответственно ослабили Францию. Поэтому Сюффрену было более необходимо уничтожить своего неприятеля, чем его предшественникам – д’Аше и другим; Юз же мог рассчитывать на бо́льшие силы в английских владениях и, таким образом, нес несколько меньшую ответственность, чем адмиралы, бывшие здесь до него.

Однако море все еще было важнейшим фактором в надвигавшейся борьбе, и для надлежащего обладания им было необходимо привести флот неприятеля в большее или меньшее расстройство и иметь хорошо обеспеченную базу. Тринкомале с его нездоровым климатом был значительно лучшей гаванью, чем все остальные на восточном берегу; но он находился в руках англичан еще недостаточно долго для того, чтобы они успели хорошо организовать его снабжение. Юз поэтому необходимо должен был снова возвратиться в Мадрас для ремонта после сражения и был вынужден временно предоставить Тринкомале его собственным средствам. Сюффрен, с другой стороны, нашел все порты одинаково лишенными морских запасов, тогда как естественные преимущества Тринкомале делали завладение им вопросом очевидной для него важности; и Юз понял это.

Поэтому, независимо от традиций английского флота, которые побуждали Юза к атаке и влияние которых ясно чувствуется между строк его писем, Сюффрен видел в движении к Тринкомале угрозу, долженствовавшую заставить его противника выйти из порта. Но Тринкомале не был единственным предметом его забот; война между Гайдер-Али и англичанами настоятельно побуждала Сюффрена захватить такой порт на материке, где можно было бы высадить три тысячи войск, находившихся на его кораблях, для совместных действий против общего врага и где бы можно было пополнить, по крайней мере, продовольственные запасы. Все поэтому соединялось для того, чтобы заставить Юза выйти из Мадраса и искать случая нанести поражение французскому флоту или, по крайней мере, задержать его.