Читать книгу - "Симон Визенталь. Жизнь и легенды - Том Сегев"

Подобно Визенталю и израильтянам, пережившим Холокост, евреи, прибывшие в Америку из Европы, тоже были поражены тем фактом, что, пока они гнили в лагерях, евреи Палестины и США преспокойно жили своей обычной жизнью. Это было настолько болезненно, что спасшиеся решили: лучше всего молчать и продолжать жить дальше. Вдобавок в 50-е годы в Америке царил разгул антисемитизма, и это тоже заставляло многих евреев своего происхождения не афишировать, а о Холокосте помалкивать.

Но молчали о Холокосте не только евреи. Большинство американцев-неевреев поначалу попросту не выделяли геноцид евреев из общей массы нацистских преступлений. Шесть миллионов убитых евреев растворились в общем количестве погибших в Европе гражданских лиц, число которых приближалось к двадцати пяти миллионам.

Среди миллионов погибших на войне солдат было около четырехсот тысяч американцев, и американская послевоенная пропаганда трактовала победу над нацистами прежде всего как победу добра над злом. Судьба же евреев – как и во время Нюрнбергского процесса – находилась на периферии общественного внимания. На жуткие фотографии, сделанные в лагерях смерти, смотреть было слишком тяжело, и они могли заслонить страдания и героизм американских солдат. К тому же вскоре началась «холодная война», и главными злодеями стали считаться уже не нацисты гитлеровской Германии, а коммунисты сталинского Советского Союза. В результате Холокост поначалу воспринимался американцами как явление второстепенное. План построить памятник жертвам Холокоста в нью-йоркском парке Риверсайд заморозили, и в качестве одной из причин был назван тот факт, что он может расстроить играющих в парке детей. «Дневник Анны Франк», опубликованный в Америке в 1952 году, моментально стал бестселлером, но фильм, поставленный по книге, был хоть и печальным, но оптимистическим по духу рассказом о судьбе всего лишь одной-единственной девочки, а не историей об истреблении еврейского народа. Рауль Хильберг с большим трудом сумел найти издателя для одной из самых значительных книг, когда-либо написанных о Холокосте.

Однако за пятнадцать лет, прошедших с окончания войны, в Америке выросло новое поколение евреев. В качестве американцев они чувствовали себя уже гораздо более уверенно, но при этом интересовались и своими еврейскими корнями. Те из них, чьи родители родились в США, нередко ощущали дискомфорт и чувство вины из-за того, что их «предки» не сделали всего возможного, чтобы спасти евреев Европы; остальные же хотели знать, что произошло с их родителями во время войны.

Когда израильтяне похитили Эйхмана и тот предстал перед судом в Иерусалиме, молодых американских евреев это воодушевило и наполнило гордостью. Операцию, проведенную в Аргентине, они восприняли как акт еврейского героизма, а решение предать Эйхмана суду хорошо согласовывалось с их впитанными в Америке представлениями о законе и справедливости. Многие из них хорошо усвоили две главные идеи, которые, по замыслу израильтян, как раз и должен был донести до людей этот суд: главное преступление нацистов – это истребление евреев, а Государство Израиль – гарантия того, что Холокост больше не повторится.

Суд над Эйхманом освещался американскими СМИ очень подробно, а книга Ханны Арендт сделала тему нацизма и Холокоста предметом широкого обсуждения. В результате, как и многие, преимущественно светские, израильтяне, большая часть американских евреев тоже стала рассматривать Холокост как центральный элемент еврейской национальной самоидентичности.

В июне 1967 года многими евреями США, как и многими израильтянами, овладел экзистенциальный страх. Это был страх перед вторым Холокостом. Десятки тысяч американских евреев писали письма в Белый дом, умоляя президента Джонсона спасти Израиль. Победу Израиля в Шестидневной войне многие евреи Америки восприняли как спасение от Холокоста, и теперь им хотелось не только больше о Холокосте узнать, но и говорить о нем. В этом смысле они были не одиноки.

За шесть лет, прошедших между судом над Эйхманом и Шестидневной войной, американское общество пережило «землетрясение», заставившее его пересмотреть свои основополагающие моральные ценности. Убийство Кеннеди в ноябре 1963-го, убийство Мартина Лютера Кинга в апреле 1968-го, студенческие волнения, борьба чернокожих американцев за свои права, резня во вьетнамской деревне Сонгми – все это потрясло Америку и заставило ее заняться самоанализом.

Рауль Хильберг вспоминал, что его студенты пребывали в растерянности. Они чувствовали потребность в новом определении добра и зла, и Холокост давал им для этого точку отсчета. В американских университетах начали одна за другой открываться кафедры истории Холокоста, и спрос на соответствующие курсы был высоким.

Американизация темы Холокоста началась с голливудских фильмов, в двух из которых был использован образ Визенталя, а кульминацией в этом отношении стал телевизионный сериал производства Эн-би-си «Холокост», показ которого начался в 1978 году. За год до этого по Эй-би-си показали сериал «Корни», где рассказывалось о трагедии привезенных из Африки в Америку рабов, и считается, что он оказал большое влияние на формирование этнического самосознания чернокожих американцев. Оба сериала были поставлены одним и тем же режиссером Марвином Хомски.

«Холокост», который рассказывал о геноциде евреев и транслировался в течение двух лет, посмотрело более двухсот миллионов человек, и благодаря этому сериалу о Холокосте узнала вся Америка. Визенталь отозвался о сериале положительно. Он писал, что история одной семьи производит на зрителей более сильное впечатление, чем рассказ о миллионах жертв, так же как история Анны Франк произвела большее впечатление, чем Нюрнбергский процесс. Однако Эли Визель, в отличие от Визенталя, высказалася о сериале резко отрицательно. По его мнению, создатели фильма выдали художественную реальность за документальную, чем ввели зрителей в заблуждение.

Во второй половине 1978 года президент Картер создал Президентскую комиссию по Холокосту и назначил ее председателем Визеля. Комиссия начала работать над созданием музея Холокоста в Вашингтоне. Сочувствие к жертвам Холокоста укрепило представление многих американцев о себе как о носителях добра и надежды, и выживший во время Холокоста «охотник за нацистами» Визенталь хорошо в это развитие событий вписался.

Он ездил в США, по крайней мере, раз в год, выступая с лекциями в синагогах, общественных центрах и университетах, а по возвращении домой подсчитывал, сколько людей его слышали, и часто этим хвастался. «Во время этой поездки, – написал он однажды Менахему Бегину, – я выступил перед двадцатью восемью тысячами студентов в двенадцати университетах». Вскоре он стал в Америке культовой фигурой.

Он носил старомодные костюмы, говорил на ломаном английском с сильным идишским акцентом и употреблял тяжеловесные «немецкие» конструкции, но это лишь усиливало доверие к нему. Люди сочувствовали ему так же, как сопереживали героям «Холокоста». Подобно персонажам этого сериала, Визенталь рассказывал преимущественно о себе, о своей жизни и о том, что пережил в концлагерях, но в основном говорил о своих поисках нацистских преступников и предании их суду. Люди часто благодарили его за то, что он поймал Эйхмана, и он их не поправлял. Он подчеркивал, что необходимо помнить прошлое и предотвратить второй Холокост.