Читать книгу - "Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус - Анатолий Бородин"

С. Ю. Витте «стоял за необходимость издания Основных законов до Думы», полагая, что их издание закрепит «новый государственный строй, провозглашенный 17-го октября»; в противном случае – «Дума обратится в учредительное собрание, что вызовет необходимость вмешательства вооруженной силы», в результате чего «новый строй погибнет». «Такого же мнения, – замечает С. Ю. Витте, – были все члены Совета, включая Дурново и Акимова, кроме князя Оболенского». Мемория Совета министров как будто подтверждает это единодушие^[860].

По-видимому, это не совсем так. По крайней мере, на первом из заседаний на квартире С. Ю. Витте, посвященных обсуждению проекта Основных законов, 10 марта 1906 г. позиция министра внутренних дел была иной. «По проекту “Основных законов” я нахожу, – писал П. Н. Дурново, – что в этом проекте нет ни одной статьи, которая бы вносила в действующее ныне положение что-либо новое. Повторение в более общей форме недавно изданных законов при настоящих обстоятельствах в высшей мере опасно, ибо опять ставит на очередь те жгучие вопросы, которые после Манифеста 17 октября породили смуту во всей России и едва не погубили Правительство. Еще более опасно вторично объявлять свободу личности и неприкосновенность жилища, не предоставляя никаких гарантий в том, что то и другое будет соблюдаться. Признавая, что теперь первенствующая задача Правительства есть охранение порядка, думаю, что рисковать достигнутыми результатами, ради опубликования теоретических положений в роде “droits de l’homme”^[861], будет действием безумным и противным интересам Государя и Государства. Даже самое обсуждение таких проектов, слухи о чем без малейшего сомнения проникнут в печать, я признаю крайне неосторожным. Провозглашать принципы “всех свобод”, когда половина Империи по закону, остающемуся в силе, ими не пользуется, ради неизвестно чего, не соответствует требованиям практической политики, и такое провозглашение будет новым оружием, которое правительство, без малейшей нужды, с ребяческим благодушием, передает в руки революционеров.

Начертание законов, подобных изложенному в проекте, есть дело будущего и может иметь место лишь после водворения в Империи полного порядка и спокойствия, согласно новым условиям управления.

Наконец, возбуждение вопроса об отношениях Империи к Финляндии грозит такими осложнениями, которые даже нельзя предвидеть. В настоящее смутное время таких вопросов ни возбуждать, ни решать нельзя.

В виду изложенных соображений, я прихожу к заключению, что проект подлежит отклонению безусловно, без подробного обсуждения по статьям»^[862].

В апреле 1906 г., участвуя в Царскосельских совещаниях по пересмотру Основных законов, П. Н. Дурново высказался за то, чтобы Основные законы «могли быть изменяемы не иначе, как по усмотрению государя» и «без всякого участия Думы и Совета», утверждая при этом, что «такое постановление вовсе не противоречит манифесту 17 октября и закону 20 февраля»^[863]. Вместе с тем при обсуждении ст. 4 Основных законов он заявил, что «после 17 октября и 20 февраля неограниченность монарха перестала существовать»^[864].