Читать книгу - "Взлеты и падения великих держав - Пол Кеннеди"

И хотя собственная «тайная ниточка» Бисмарка к Санкт-Петербургу (так называемый «Договор перестраховки 1887 года») предотвратила формальный разрыв между Германией и Россией, эти запутанные, хитроумные попытки канцлера остановить дрейф России в сторону союза с Францией в конце 1880-х годов имели искусственный и отчаянный характер. Германия была главной помехой для реализации стремлений и Франции вернуть себе Эльзас-Лотарингию, и России — расширить свои владения в Восточной Европе. Ни у того, ни у другого государства не было иных кандидатов на континенте на роль равноценного участника союза, и подобный альянс сулил взаимные выгоды: французские кредиты и вооружение — для России и помощь русской армии — для Франции. Идеологические разногласия между французами, сторонниками буржуазных идей, и реакционным царским режимом несколько тормозили процесс сближения, но отставка Бисмарка в 1890 году и угрожающее поведение правительства Вильгельма II окончательно решили этот вопрос. К 1894 году Тройственному союзу Германии, Австро-Венгрии и Италии был противопоставлен Французско-российский альянс, участники которого несли определенные взаимные политические и военные обязательства до тех пор, пока существует Тройственный союз^{499}.

Процесс создания альянсов во многих смыслах стабилизировал ситуацию на европейской политической арене. Между двумя сформировавшимися блоками возникло некое равновесие, что делало результаты любого возможного конфликта с участием великих держав более непредсказуемыми и, таким образом, менее вероятными, чем прежде. Преодолевшие изоляцию Франция и Россия переключились на решение африканских и азиатских вопросов. Этому способствовало снижение напряженности в Эльзасе и в Болгарии и то, что Вена и Санкт-Петербург в 1897 году фактически договорились заморозить свою активную деятельность на Балканах^{500}. Кроме того, Германия переключилась на Weltpolitik, в то время как Италия в своей неподражаемой манере развязала войну с Эфиопией. К середине 1890-х годов в центре внимания оказались Южная Африка, Дальний Восток, долина Нила и Персия. Кроме того, это была и эра «нового витка абсолютизации роли флота»^{501}, когда все государства стремились создать Собственный мощный флот, уверенные, что без этого не решить вопрос расширения и поддержки колоний. Неудивительно поэтому, что в это время Британская империя, хотя и стоявшая в стороне от европейских внешнеполитических течений, ощущала на себе огромное давление со стороны своих вечных соперников в лице Франции и России, а затем и новичков — Германии, Японии и США. При таких условиях важность военных договорных пунктов в европейских союзных блоках снижалась, поскольку всеобщую войну не способны были спровоцировать такие конфликты, как англо-французское столкновение в Фашоде (1898), или англо-бурская война, или схватка за концессии в Китае.

Но все же в более долгосрочной перспективе соперничество империй должно было затронуть отношения великих держав и в европейском контексте. К началу XX века давление на Британскую империю было таким, что окружение министра по делам колоний Джозефа Чемберлена потребовало положить конец «блестящей изоляции»^[45] и вступить в альянс с Берлином, в то время как его коллеги по кабинету министров Бальфур и Лэнсдаун начали призывать к поиску дипломатических компромиссов. Целый ряд уступок США по Панамскому каналу, границе Аляски, тюленьему промыслу и т. д., скрытых под формулировкой «восстановление англо-американских отношений», решил вопрос стратегически ненадежного положения Великобритании в Западном полушарии и, что еще важнее, кардинально изменил устоявшееся мнение государственных деятелей XIX века о том, что англо-американские отношения всегда будет оставаться прохладными, сдержанными, а иногда и враждебными^{502}. Создавая Англо-японский союз в 1902 году, британские политики также надеялись разрешить стратегический китайский вопрос, хотя и за счет поддержки Японии на определенных условиях^{503}. А к 1902–1903 годам во влиятельных кругах Великобритании нашлись сторонники компромиссов и по колониальным проблемам с Францией, которая во время недавнего кризиса в Фашоде продемонстрировала, что не намерена воевать за контроль над Нилом.

И хотя все эти меры, на первый взгляд, касались лишь происходящего за пределами Европы, они все же косвенно повлияли и на положение великих держав на континенте. Решение британцами стратегических вопросов в Западном полушарии, а также поддержка, которую они могли получить со стороны японского флота на Дальнем Востоке, несколько ослабили давление на позиции королевского флота и повысили его шансы на успешное объединение своих сил в случае войны, а урегулирование англо-французских отношений укрепило безопасность Великобритании со стороны моря. Все это коснулось и Италии, которая со своей уязвимой береговой линией не могла позволить себе оказаться в противоположном Франции и Великобритании лагере. В любом случае к началу XX века как у Франции, так и у Италии были причины для улучшения отношений, связанные в первую очередь с финансами и интересами в Северной Африке^{504}. Однако выход из Тройственного союза грозил Италии возобновлением полузабытых ссор с Австро-Венгрией. Наконец, даже создание Англо-японского союза не могло не оказать определенного влияния на систему европейских государств, так как он поставил под вопрос возможность вмешательства любой третьей силы в конфликт, когда в 1904 году Япония решила бросить вызов России в отношении будущего Кореи и Маньчжурии. Более того, когда разразилась война, определенные условия^[46] Англо-японского и Франко-российского союзов в значительной степени побудили Великобританию и Францию, выступавших в этих соглашениях «второй стороной», активнее взаимодействовать друг с другом, чтобы не быть открыто втянутыми в данный конфликт. Поэтому неудивительно, что военные действия на Дальнем Востоке заставили Лондон и Париж быстро разрешить свои колониальные споры и уже в апреле 1904 года заключить соглашение (entente)^{505}. Таким образом был положен конец затяжному англо-французскому противостоянию, вызванному в 1882 году оккупацией британскими войсками Египта.