Читать книгу - "Диверсанты. Легенда Лубянки - Яков Серебрянский - Сергей Чуркин"

Однако Эйтингон никуда не уехал. Вызванный к Берии, он вместе со мной спорил, доказывая, что есть смысл выехать на место только для того, чтобы разобраться в обстановке. Потому что реально нами не были подготовлены ни силы, ни средства для развертывания диверсионных подразделений и партизанской войны. Надо было сначала получить информацию о том, что там происходит. Нехотя Берия согласился»^[264].

24 июня диверсанты из «Бранденбурга 800» совершили ночное десантирование со сверхмалой высоты (50 метров) между Лидой и Первомайским. Им удалось захватить и, несмотря на жестокие потери, удерживать в течение двух суток, до подхода немецких танков, железнодорожный мост на линии Лида – Молодечно.

26 июня, после бомбардировки советскими самолетами территории Финляндии, правительство последней объявило СССР войну. Подразделения финского спецназа стали проникать в советский тыл через разрывы между частями Красной армии. Для систематизации и экспертизы финские спецслужбы передавали донесения, полученные от групп «дальней разведки», в Берлин.

28 июня диверсанты 8-й роты полка «Бранденбург 800» в красноармейской форме захватили и разминировали подготовленный советскими войсками к взрыву мост через реку Даугава под Даугавпилсом. В ходе ожесточенных боев был убит командир роты обер-лейтенант Кнак, но рота удержала мост до подхода рвущихся в Латвию «роликов» 4-й танковой группы генерала Э. Гепнера.

Как известно, усилия Красной армии остановить наступление немцев контрударами успехом не увенчались, и советские войска понесли колоссальные потери. Удар фашистов оказался настолько сильным, а наступление настолько стремительным, что уже в первую неделю войны подразделения 2-й танковой группы генерала Гудериана захватили столицу советской Белоруссии – город Минск. Между тем ситуация в Белоруссии могла сложиться совсем по-другому!

«В первой половине 1930-х годов, – вспоминал С.А. Ваупшасов, – мы участвовали в подготовке партизанских отрядов на территории Белоруссии. Тогда высшее военное руководство не исключало возможности вторжения империалистических захватчиков на советскую землю и в мудром предвидении такого оборота дел заранее готовило во многих пограничных республиках и областях базу для развития партизанской борьбы. В Белорусской ССР было сформировано шесть отрядов: Минский, Борисовский, Слуцкий, Бобруйский, Мозырский и Полоцкий. Численность их устанавливалась в 300–500 человек, у каждого имелся свой штаб в составе начальника отряда, его заместителя, заместителя по политчасти, начальника штаба, начальника разведки и помощника начальника отряда по снабжению.

Бойцы и командиры отрядов были членами и кандидатами партии, комсомольцами, участниками Гражданской войны. Весь личный состав был обучен методам партизанских действий в специальных закрытых школах. В них готовились подрывники-минеры, пулеметчики и снайперы, парашютисты и радисты.

Кроме основных формирований для борьбы в тылу врага, в городах и на крупных железнодорожных узлах были созданы и обучены подпольные диверсионные группы.

В белорусских лесах для каждого партизанского отряда были сделаны закладки оружия и боеприпасов. Глубоко в землю зарыли надежно упакованные толовые шашки, взрыватели и бикфордов шнур для них, патроны, гранаты, 50 тысяч винтовок и 150 ручных пулеметов. Разумеется, эти склады рассчитывались не на первоначальную численность партизанских подразделений, а на их бурный рост в случае войны и вражеской оккупации.

Орловский, Корж, Рабцевич и я были назначены командирами четырех белорусских отрядов и вместе с их личным составом деятельно готовились к возможным военным авантюрам наших потенциальных противников. <…>

В конце 1930-х годов, буквально накануне Второй мировой войны, партизанские отряды были расформированы, закладки оружия и боеприпасов изъяты. <…>

В те грозные предвоенные годы возобладала доктрина о войне на чужой территории, о войне малой кровью… Однако проверку реальной действительностью эта доктрина не выдержала и провалилась уже в первые дни Великой Отечественной войны. <…>

Нет слов, шесть белорусских отрядов не смогли бы своими действиями в тылу врага остановить продвижение мощной немецкой армейской группировки, наступающей на Москву. Но значительно замедлить его сумели бы! Уже в первые недели гитлеровского вторжения партизаны и подпольщики парализовали бы коммуникации противника, внесли дезорганизацию в работу его тылов, создали бы второй фронт неприятелю. Партизанское движение Белоруссии смогло бы быстрей пройти стадию организации, оснащения, накопления опыта и уже в первый год войны приобрести тот могучий размах, который оно имело в 1943–1944 годах»^[265].

Действительно, в тех областях, где активное местное руководство не было деморализовано успехами наступающего противника, эфективная работа по организации партизанских отрядов началась уже 22–23 июня. Одним из организаторов был бывший командир Слуцкого партизанского отряда В.З. Корж, работавший перед войной заведующим сектором Пинского обкома компартии Белоруссии.

«С мая 1926 года по ноябрь 1929-го, – писал в автобиографии Василий Захарович, – будучи на должности председателя колхоза, я одновременно состоял на спецучете и вел большую специальную подготовительную работу, каждый год проходил военную спецподготовку… С 15 мая 1931 года меня отозвали на постоянную работу в НКВД по специальной работе, я секретно числился командиром партизанского отряда с постоянным жительством в Слуцке…»^[266].

Именно опыт нелегальной боевой работы в 1921–1925 гг. по линии активной разведки в Западной Белоруссии и специальная подготовка помогли товарищу Комарову (партизанский псевдоним Коржа) развернуть свой отряд в Пинское партизанское соединение и в 1943 году стать генерал-майором Красной армии.

В 1946 году, во время учебы в Академии Генерального штаба, В.З. Корж изложил свои соображения по организации партизанского движения в рапорте И.В. Сталину. В те годы этот рапорт мог привести его автора на плаху. В частности, он писал:

«В это тяжелое для партизан время, особенно 1941 года, когда нужны были люди, организаторы, руководители, командиры, специалисты, знающие свое партизанское дело, то, к большому сожалению, этих людей не было. Если и были кое-где партийные товарищи, которые были посланы после Ваших указаний для организации партизанского движения, то эти люди не были подготовлены к партизанской борьбе, они боялись своей тени, они не знали, куда им притулиться, откуда что начать, и зачастую в большинстве своем погибали, а то и совсем попрятались, никакой деятельности среди народа не ведя…

<…> Я глубоко убежден, что если бы та работа, которая проводилась нами до 1937 г. в Спецбюро НКВД по подготовке партизанских кадров, продолжалась до самой войны, то эти кадры и их вооружение сыграли бы решающую роль в развертывании всенародного партизанского движения…»^[267].