Читать книгу - "Виктор Тихонов творец "Красной машины". КГБ играет в хоккей - Федор Раззаков"

— Только не за антенну, — предупредил муровца Иван, увидев, как тот задержал свой взгляд на коллективной телевизионной антенне, стоявшей на крыше.

— «Ленинский университет миллионов» любите смотреть? Или «Сельский час»? — спросил Игнатов.

— Сдались они мне — я футбол люблю.

— За кого болеете?

— За «Спартак».

— Так он в первую лигу вылетел, а ее матчи по телеку вроде не показывают, — удивился Игнатов.

— Я Кубок УЕФА жду — в среду сразу два матча транслируют. Киевляне против «Эйнтрахта» играют, а грузины против миланского «Интернационале». А потом и хоккей начнется — на приз газеты «Руде право».

— Обширная у вас культурная программа, — улыбнулся Игнатов. — Кстати, как там «Спартак» в первой лиге играет?

— Три дня назад у «Пахтакора» 3:1 выиграл — два мяча Жора Ярцев забил. Теперь спартачи от узбеков всего на два очка отстают.

— Вот порадовали, так порадовали, — не скрывая своего удовлетворения, произнес Игнатов, который тоже болел за красно-белых. — Ладно, уговорили — пусть стоит ваша антенна.

Сказав это, муровец подошел к кирпичной трубе рядом с антенной и стал привязывать веревку к металлической скобе, торчавшей из трубы.

— Какой план действий? — наблюдая за его действиями, спросил Иван.

— Спущусь на балкон.

— А оружие у вас есть?

— Главное оружие советского милиционера — это его мозги, — изрек Игнатов, продолжая возиться с веревкой.

— Хорошо сказали, — похвалил инспектора Иван. — А если балкон закрыт?

— Скорее всего, — кивнул головой муровец. — Но мне начальник вашего отделения милиции сказал, что стрелок уже палил с него по улице. Значит, захочет еще пострелять с высоты.

— А что если его выманить? — предложил Иван.

Игнатов оторвался от веревки и взглянул на собеседника:

— В каком смысле?

— А в том, что я ему посигналю гудком из своей машины. Вон мой «Москвичок» стоит — синенький.

— Думаете, среагирует?

— А я долго гудеть буду. У этого придурка нервы на пределе, глядишь, и не выдержит.

— Толково придумали, Иван, не знаю вашего отчества, — и муровец похлопал находчивого мужика по плечу. — Спускайтесь вниз и пригласите сюда одного из моих коллег. А потом выходите к машине и следите за моими действиями. Как только я спущусь на балкон, то подам вам знак рукой — тогда и сигнальте.

Когда мужчина ушел, Игнатов взял в руки веревку и крепко обвязал её вокруг своего пояса, затянув тугой узел. После чего стал ждать подмогу. Вскоре на крышу поднялся один из его коллег — Николай Шипулин. Объяснив ему суть дела, Игнатов передал коллеге веревку с тем, чтобы тот, держа ее в руках, помог ему спуститься вниз. После чего смельчак перешагнул через поручень и, присев на корточки, стал осторожно спускаться к краю крыши. Двигался он медленно, поскольку Шипулин отпускал веревку постепенно и не спеша.

Достигнув края крыши, Игнатов лег на живот и вскоре повис над балконом. Его ноги оказались как раз над его серединой. Теперь надо было осторожно опуститься. Что и случилось спустя несколько минут, когда ноги муровца наконец коснулись каменного пола. Отвязав веревку и спрятавшись за выступ у балконной двери, Игнатов подергал ее за ручку. Но, как и предполагалось, дверь оказалась заперта изнутри. Тогда муровец подал сигнал Ивану. После чего тишину ночного двора стали оглашать звуки автомобильного гудка. Они разрывали тишину так громко, что вскоре в ближайших домах стали загораться окна — это возмущенные жители, разбуженные шумом, захотели узнать, в чем дело. Некоторые из них стали кричать «хулигану», чтобы он прекратил шуметь, иначе они вызовут милицию. Слушая эти крики, Игнатов подумал: «Бедные граждане уже, наверное, накручивают диски своих телефонов, не подозревая, что здесь давно собралось все их отделении милиции в полном составе».

Между тем стрелок на шум никак не реагировал. Зато, взглянув вниз, Игнатов увидел, как из подъезда стали выбегать милиционеры, которых никто не предупредил о сути происходящих событий. Все это грозило сорвать задуманную операцию. И в этот самый миг Игнатов услышал, как щелкнула задвижка в балконной двери. Это означало, что стрелок все-таки услышал шум на улице и решил лично проверить его происхождение.

Прижимаясь спиной к холодной стене и повернув голову к двери, первое, что увидел Игнатов — дуло охотничьего ружья, которое стрелок держал в руках. Это было как нельзя кстати. Схватив дуло обеими руками, муровец дернул его вперед по ходу движения. Однако преступник, как будто ожидая такого поворота событий, держал ружье так крепко, что оно не выпало из его рук.

— Ах ты, легаш поганый, — процедил сквозь зубы хозяин балкона и нажал на курок.

Грянул выстрел и картечь пробила фанерное заграждение, которое закрывало решетку балкона с внутренней стороны. После чего Игнатов еще раз дернул ружье вниз и оно, наконец, выпало из рук стрелка. Но последний не собирался сдаваться. Он набросился на муровца и, схватив его в охапку, сделал попытку приподнять над полом и перебросить через перила. И ему это удалось. Однако муровец в последнее мгновение успел ухватиться руками за ворот рубахи преступника и потянул его вниз за собой. Причем падая, Игнатов успел ухватиться за поручень, а его противник повис сначала у него на плечах, а затем стал соскальзывать вниз по телу, пока не повис в воздухе, держась обеими руками за его брючину.

— Врешь, мусор, вместе грохнемся, — рычал стрелок, раскачиваясь на весу.

Острые края металлического поручня впились в ладони Игнатова и он понял — долго ему так не продержаться. Поэтому он сделал единственное, что оставалось — начал бить противника каблуком свободной ноги по рукам. Это длилось несколько секунд. Наконец, после очередного точного удара стрелок разжал-таки руки и полетел вниз, оглашая окрестности дикими воплями. Спустя секунду Игнатов услышал, как тело стрелка упало на асфальт, будто мешок, набитый картошкой.

— Дай руку, инспектор, — услышал муровец чей-то голос сверху.

Он поднял глаза и увидел над собой лицо незнакомого мужчины, протягивающего ему свою ладонь. Это был полковник Эрнест Спрогис.

12-13 сентября 1977 года, вторник, спальный район Москвы

Вымогатели привезли Александрова на окраину Москвы — в один из спальных районов, где он до этого никогда не бывал. К нужному дому ехали дворами, плутая между гаражей и детских площадок. Что это была за квартира, Александров так и не понял, а его знакомые об этом помалкивали. Но жилище выглядело неважнецки: двухкомнатная квартира в «хрущевке» с облезлыми стенами. Судя по всему, ремонта здесь не было с момента вселения — то есть с начала 60-х.

Войдя в это жилище, Александров чертыхнулся, а потом воздал хвалу небесам, что пробыть здесь ему придется не долго — всего-то несколько часов. Причем это время он собирался потратить на сон. Он так и сказал Олегу, едва они переступили порог: