Читать книгу - "Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации - Елена Прудникова"

Вернемся снова к основополагающей монографии И. Климина и посмотрим, что там у нас с цифрами. Статистика 1920-х годов – глухая чащоба. Совхозы принадлежали самым разным ведомствам, все время распадались и появлялись, перепутывались с подсобными хозяйствами, наконец, существовали и вовсе странные сельхозпредприятия, вроде той же колонии Макаренко. Данные, которые хозяйства посылали наверх, представляли собой причудливый коктейль из реальности и приписок. Разве что валовому сбору зерна можно верить – и то если цифры урожаев не занижались, чтобы продать часть зерна налево, ибо большинство начальничков имело свой гешефт. Так что не стоит обольщаться точными цифрами – речь может идти только о приблизительных данных.

Возьмем приводимую Климиным статистику историка И.Е. Зеленина. По его данным, в 1921/1922 годах в РСФСР (без автономных республик) существовало 5318 совхозов, имевших 3106 тыс. дес. земли; в 1922/1923 годах – 5227 и 2391; в 1923/1924 годах – 5199 и 2371,9; в 1924/1925 годах – 4394 и 2303,6^[225]; в 1925/1926 годах – 3348 и 213,6 тыс. дес. соответственно. Статистика очень интересная. Действительно, в той организационной свистопляске, которая бушевала на советских просторах, число хозяйств ни о чем не говорит, важны еще и размеры, и динамика изменений. Вот смотрите, какой лукавый вывод делает Климин:

«За годы нэпа произошло обвальное падение числа советских хозяйств примерно на 40 %, а земельной площади – на 25 %… Эти показатели, на наш взгляд, служат важным объективным критерием, характеризующим нежизнеспособность социалистических форм хозяйствования в указанные годы».

Почему вывод лукав? Потому что если число хозяйств уменьшалось в иной год на сто, а в иной и на шестьсот единиц, то вся потеря земельной площади приходится на первый послевоенный год – те 90 совхозов, которые тогда перестали существовать, на самом деле безвозвратно распались. Это и есть собственно кризис перехода к нэпу и вызванная им ликвидация слабых хозяйств. А потом, уменьшение числа шло практически без изменения земельной площади и означает что угодно – слияние хозяйств, укрупнение, поглощение, – но только не ликвидацию как таковую. И вместо нежизнеспособности мы видим, наоборот, отменную жизнеспособность новой формы производства – хозяйства укрупняются, что и требовалось получить!

Если хотя бы относительно верить статистике, то за один год – с 1924 по 1925-й, при продолжающемся общем уменьшении числа совхозов, их посевная площадь выросла на 29,3 %. За тот же год площадь пашни на один совхоз выросла с 70 до 149 дес., а площадь посева – с 31,5 до 83 дес. Так что, как видим, никаким развалом и не пахнет. Какой же развал, раз стали больше пахать и сеять?

Следующий показатель – урожайность. И снова статистический разнобой. По данным зам. председателя правления Госсельсиндиката Ф. Галевиуса, приведенным Климиным, средняя урожайность в совхозах за три года (1924–1926) была примерно 58 пудов с десятины, т. е. на уровне середняцких хозяйств. Это верхняя граница.

Теперь немножко посчитаем сами. В 1924 году валовой сбор совхозных зерновых составил 2,3 млн пудов, а в 1925-м – 6,5 млн, – но это, как раз не говорит ни о чем, кроме нестабильности российских урожаев, поскольку в 1924-м была засуха. Зато если мы сосчитаем общую площадь посева на 1925 год и разделим на нее валовой сбор, то выйдет и вовсе по 24 пуда с десятины. Это нижняя граница. Где истина? А истина в том, что уровня зажиточного хозяйства, не говоря уж об интенсивном, достичь не удалось.

Иного, впрочем, и ожидать бессмысленно. Совхозы ведь создавались не ради сивки, плуга и навоза, которые по необходимости применяли, а под трактор, минеральные удобрения, сортовые семена, собственного агронома, – но трактора еще предстояло изготовить, удобрения добыть, новые сорта вывести, агрономов выучить. А пока все та же крестьянская рожь и тот же навоз.

Но как только мы переходим к товарности совхозов, то получаем совсем иные результаты. По официальным данным, в 1927 году их валовая продукция составила 7831 тыс. ц зерна, а товарная – 4981 тыс. Путем простой арифметической операции мы получим, что эти хозяйства, при самое большее середняцкой культуре производства, имели товарность 63 %! И даже если цифирка несколько и завышена (рабочие совхозов не получали продукты в натуральном виде, как крестьяне, а покупали) – то она в любом случае до 11 % не опустится. Что же будет, когда появятся трактора, удобрения и семена?

И, наконец, самое интересное – перспектива. В 20-е годы, несмотря на поразительную бедность страны, власти находили в себе силы ставить не столько на эффективные (иначе бы развивали кулака), сколько на перспективные хозяйства. Как у совхозов обстояло дело с переходом к интенсивному хозяйству? По этому поводу зам. наркома земледелия А.И. Свидерский 2 августа 1926 года отчитывался перед политбюро:

«Увеличивается количество земли, находящейся под чистосортными культурами. Увеличение наблюдается от 31,4 до 93,8 %. Устанавливается правильный севооборот, многополье. Многополье в совхозах, трестированных по РСФСР, достигает 78 %, и только в 20 с лишним процентах существует трехполка. В Белоруссии этот процент достигает 95 и только 5 % остается под трехполкой… Вместе с тем наблюдается следующее, что техничекие приемы лучшего хозяйствования, которые мы рекомендуем крестьянству, они в настоящее время в отношении совхозов получили полные права гражданства. Ранний пар, зяблевая вспашка применяются в 80 % всей обрабатываемой земли. Наряду с качественными улучшениями увеличивается также продукция скота, наблюдается рост удоя, а также рост выжеребовки^[226] наших государстенных конных заводов, которая была больным местом и на прежних царских государственных заводах»^[227].

Впрочем, и с эффективностью не все оказалось так плохо. Не то в 1923-м, не то в 1924 году зам. председателя Госплана И.Т. Смилга одно время хотел провести эксперимент, для которого попросил передать в его ведение какой-нибудь совхоз, чтобы опытным путем установить, может ли данное сельхозпредприятие приносить прибыль. С учетом того, что в 1922/1923 годах совхозы РСФСР принесли 550 тыс. убытка, а в следующем году – 1 млн, эту идею можно поместить в разряд черного юмора, к каковому она, скорее всего, и относилась. Не может же, в самом деле, нормальный хозяйственник считать, что крупное сельхозпредприятие в принципе неспособно приносить прибыль.

Но все же в 1922/1923 годах 5 из 33 сельтрестов (объединений совхозов) оказались прибыльными. На следующий год их число удвоилось, а затем начался очень быстрый рост. В 1923/1924 годах украинские совхозы дали прибыль в 140 тыс., а в 1924/1925 годах уже 750 тыс.; Белоруссия – 78 тыс. и 333 тыс. соответственно; Самарская губерния – убыток в 127 тыс. и прибыль 42 тыс.; Омск – 39 тыс. и 175 тыс.