Читать книгу - "Путешествие на берег Маклая - Николай Миклухо-Маклай"

Обходя горные деревни вокруг залива Астролябии, я провел первую ночь в Энглам-Мана, затем следующую в Сегуана-Мана, где мои спутники из Бонгу пожелали остаться ждать меня, пока я вернусь с моими новыми проводниками и носильщиками из Самбуль-Мана, куда я направился на другое утро. Спускаясь в лощину между обрывом и хребтами и перейдя вброд весьма быстрый горный поток (верховье р. Коли), мы снова поднялись на противоположную высоту, где стояла деревня Самбуль-Мана. В деревне я расположился в большой хижине, назначенной для хранения принадлежностей «ай», для гостей и вообще для мужского населения деревни.

Барлы в горных деревнях отличны от подобных построек в береговых деревнях. Они малы, низки, не открытые с обеих сторон. Небольшое отверстие (1 м высоты, 0,5 м ширины) в полметра от земли в фасаде служило дверью. Крыша доходила до земли, так что боковых стенок не было, передняя и задняя были образованы из расколотого бамбука, корзинообразно переплетенного.

Над дверью под крышею были воткнуты, кроме обыкновенных [одно слово неразборчиво], нижние челюсти свиней, собак, черепа разных видов кускуса и Perameles (разные предметы, которые что-либо напоминают или чем-нибудь обратили внимание туземцев^[114]).

Не только над входом, но и внутри барлы находятся обыкновенно разные этнографические достопримечательности. Осмотрев все предметы у входа, я вошел в хижину, где было так темно, что пришлось зажечь свечу. Кроме двух из дерева вырезанных масок, какие употреблялись при Ай-Мун, несколько костей, привешенных в самом видном месте среди хижины, главным образом, привлекли мое внимание. Это были два позвонка быка (средней величины). Из тщательного образа, каким они обязаны хорошо скрученным шнурком, и из выражения физиономии окружающих меня жителей деревни я мог заключить, что последние весьма дорожат этим орнаментом барлы.

– Анде рие? (это что?), – спросил я, удивленный, забыв, что оставил людей Бонгу в Сегуана-Мана. Никто здесь не понимает диалекта Бонгу. Хотя ответили многие, и некоторые вдались в длинные рассказы, я не мог ничего понять. Эта находка меня, однако, сильно заинтриговала. Каким образом эти бычьи позвонки попали сюда? Хотя я читал, что в Новой Гвинее были найдены следы не только быка, но следы и каменного носорога, видеть в этих позвонках доказательства этих открытий мне не пришло в голову. Однако же я сейчас же послал в Сегуана-Мана за одним из людей Бонгу, чтобы получить объяснения.

На другой день пришел один из жителей Бонгу, и я услыхал следующую повесть. По уходе корвета «Изумруд» находили многие предметы, выброшенные на берег, между которыми находили несколько костей, которые были признаны за «сурле буль-боро русс». Один из туземцев ухищрялся вечером объяснить мне, что это – кости большой свиньи и что они получили их из Энглам-Мана. Эти кости, принадлежащие «большой свинье с большими зубами на голове», были собраны и сохранены как редкость жителями Горенду, от которых один из туземцев Энглам-Мана получил два позвонка в подарок. От него они перешли к отцу его невесты, жителю Самбуль-Мана.

Другие кости быка были подарены в другие деревни и, может быть, пространствовав подобным образом дальше, не только удивят, но послужат к гипотезам, если будут найдены путешественником по ту сторону Мана-Боро-Боро.

При посещении горных деревень я осматривал со вниманием не только хижины, но также материал всех украшений^[115], которые носят жители берега Маклая и которые отличаются значительно, смотря по деревням, надеясь найти следы животного, которое, вероятно, существует в Новой Гвинее не только на севере, где его нахождение было доказано мне в 1875 г.^[116] Я говорю о Gen. Echidna.

Я думал найти или иглы его, употребляемые как украшение какого-нибудь рода (в виде ожерелья, браслета и т. п.), или его череп как остаток туземного угощения. Но иглы не нашлись между украшениями, и ревизия всех костей и черепов, которые попались мне до сих пор на глаза, не повела к открытию. К тому же, такое животное так характерно, что туземцы, которых я не раз спросил о нем, должны бы его знать…

Бугарлом, на берегу Маклая, октябрь и ноябрь. Ноябрь 1877 В море, около о-ва Агомес

Мое письмо было прервано приходом шхуны. Шхуна не привезла ни писем, ни провизии. Г. Ш. в Сингапуре, предположил, что, наскучив ждать шхуны (ждал ее, правда, 12 месяцев), я покинул, вероятно, свой берег с одним мимо проходящим судном, почему заблагорассудил оставить мои письма у себя в Сингапуре. Но, не будучи, однако же, положительно уверен в возвращении моем, он дал инструкцию шкиперу заглянуть на всякий случай на мой берег. Прождав письма 21 месяц, придется прождать еще месяц или два. От шкипера узнал весть о войне России с Турцией и о взятии Константинополя.

Идем в Сингапур, но противный западный ветер или штиль очень задерживает плавание.