Читать книгу - "Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского - Елена Прудникова"

«Как уже отмечалось выше, – пишет раскопавший эту историю А. Мартиросян, – Уборевич попал в Германию осенью 1936 г. на военные маневры в Бад-Киссингене, но в таком случае получается, что напрашивался он неофициально, а пригласили-то его – официально. А учитывая, что начальник Управления внешних связей наркомата обороны – Геккер – “загремел” по одному с Тухачевским делу, выходит, что это была заранее просчитанная операция: в ответ на неофициальную просьбу немцы официально приглашают, а УВС уже своей властью определяет заранее выбранную кандидатуру».

Гитлер не стал лучше относиться к Советскому Союзу. Зато с осени 1936 года, как раз после визита Уборевича, многие разведки отметили всплеск просоветских настроений в вермахте. Немецкие военные вдруг заговорили о том, что с Красной Армией можно «договориться».

Той же осенью 1936 года советский военный атташе в Берлине комдив А. Г. Орлов на одном из дипломатических приемов, обращаясь к генералу Фричу, произнес тост. Сказал он примерно следующее: «Армия СССР готова завтра сотрудничать с Гитлером, пусть лишь Гитлер, партия и германская внешняя политика совершат поворот на 180°, а союз с Францией отпадет. Это могло бы случиться, если бы, например, Сталин умер, а Тухачевский и армия установили военную диктатуру». О чем присутствовавший на приеме агент британской разведки тут же и доложил своему шефу…

Воистину, вино и конспирация – две вещи несовместные…

Итак, о чем именно могли немцы «договориться с Красной Армией»? Ради чего собирался «красный Бонапарт» устанавливать военную диктатуру? Чем именно хотел он осчастливить страну?

Из заявления И. П. Уборевича, адресованного наркому внутренних дел. 9 июня 1937 года.

«Тухачевский начал разговор с темы о предстоящей войне, обрисовав мне внутреннее и внешнее положение Советского Союза как совершенно неустойчивое. Подчеркнул, что между тем германский фашизм изо дня в день крепнет и усиливается. Особый упор он делал на развертывание в Германии могущественной армии, на то, что на решающем Западном фронте немецкие войска будут превосходить Красную Армию в полуторном размере, поэтому разгром Красной Армии, по его мнению, неизбежен. Тогда же Тухачевский мне заявил, что мы не только должны ожидать поражения, но и готовиться к нему для организации государственного переворота и захвата власти в свои руки для реставрации капитализма. Прямо на карте Германии, Польши, Литвы и СССР Тухачевский рисовал варианты возможного развертывания германских армий… при этом он указал, что развертывание Красной Армии во время войны надо будет строить так, чтобы облегчить задачу ее поражения».

При реставрации капитализма наши герои, надо полагать, внакладе бы не остались. Конечно, основные богатства Советского Союза расхватали бы немцы и американцы, но и на долю мятежных генералов оставалось достаточно, чтобы не только дети, но и внуки оказались в числе богатейших людей Европы. А там, глядишь, и корону можно будет нацепить – почему нет? Пусть не российский император – но «царь московский» тоже неплохо звучит…

Но вернемся к плану поражения. Надо полагать, на следующих допросах Тухачевский еще более разговорился, потому что Буденный в своей докладной пишет:

«От генерала Румштедта Тухачевский получил указание, чтобы в пораженческом плане были предусмотрены вероятные направления главных ударов германских армий: одно на Украине – Львов, Киев и второе – захват повстанцами Ленинграда, что было бы наиболее выгодно Германии, так как последняя может оказать помощь повстанцам своей довольно значительной авиацией, причем эта авиация должна была рекламироваться как авиация, перешедшая со стороны красных войск к повстанцам.

Кроме помощи авиацией предполагалась помощь Германии в вооружении и всем необходимым для успешного развития операции по захвату Ленинграда. Подсудимые хотя и заявили о том, что они пораженческого плана германскому Генштабу не успели передать, я же считаю, что план поражения красных армий, может быть, не столь подробный, все же германской разведке был передан. Это облегчалось тем, что Кестринг почти постоянно находился в Москве и мог его получить тотчас же по окончании оперативной военной игры Генштаба РККА. Не обязательно было передавать письменный материал, когда это можно было сделать и на словах».

Смотрите, как интересно! Совсем другой сценарий войны. Неизменным остался только удар по Украине. Группы армий «Центр» нет вовсе – по-видимому, Белоруссия должна достаться Польше. В Ленинграде поднимается восстание, которому немцы «оказывают помощь авиацией». Какую именно, кстати? Единственное, что они смогли бы – это бомбить идущие на подавление и не присоединившиеся к повстанцам воинские части.

Впрочем, такие восстания всегда поднимаются навстречу подходящим войскам – иначе они обречены. Никакие бомбежки не могут помешать даже оставшимся верными присяге частям ЛВО, не говоря уже о подкреплениях, раздавить изменников, как тараканов. Немцы должны были за считаные дни подвести свои войска к Ленинграду. Каким образом? Сговориться с Финляндией? Но Маннергейм наверняка захочет прибрать Ленинград себе. Остается путь через Прибалтику. Буденный, прекрасно это понимавший, пишет:

«4. Будет ли использована территория нейтральных во время войны Прибалтийских государств для сосредоточения и удара германских армий по правому флангу наших армий Западного фронта? Мне кажется, этот вопрос сомнений не вызывает. Я считаю, что немцы этим, безусловно, воспользуются. Все данные разведывательного характера, с которыми я имел возможность знакомиться, говорят именно за это. Достаточно даже бегло изучить аэродромную сеть Латвии, Литвы и Эстонии, форсированно развивающуюся последние годы, чтобы понять, что эти аэродромы как по количеству, так и емкость их не рассчитаны на малочисленную авиацию Прибалтийских государств, а рассчитываются на многочисленную авиацию Германии. Поэтому я считаю необходимым еще раз просмотреть оперативно-стратегические планы и наметить вытекающие отсюда мероприятия».

И особенности штабной игры 1936 года, о которых говорилось на процессе, свидетельствуют, что заговорщики тоже понимали все эти моменты – поскольку заложили в условия игры нейтралитет прибалтийских государств, которого на самом деле быть не могло. Если бы, как в игре, Прибалтику не прикрывали войсками, судьба Ленинграда решилась бы за несколько дней.

Не зря после подписания пакта Молотова – Риббентропа третье, что сделало советское правительство после возвращения Западной Украины и Западной Белоруссии и финской войны – это убрало «рельсы до Ленинграда». И сама возможность все это сделать без протестов с немецкой стороны уже показывает, что пакт был куда более весомой дипломатической победой, чем принято думать…