Читать книгу - "Бабье царство. Русский парадокс - Эдвард Радзинский"

Но о новой любовной опасности она Понятовскому не рассказала. Параллельно с Понятовским она подвергалась атаке Орловых, «полных здравого смысла, благородного мужества». Впоследствии французский посол докладывал в Париж ситуацию, сложившуюся после переворота: «Алексей Орлов – глава партии, возведшей на престол Екатерину. Его брат Григорий – любовник императрицы, он очень красивый мужчина, но, по слухам, простодушен и глуп… Алексей Орлов сейчас самое важное лицо в России. Екатерина его почитает, боится и любит. В нем можно видеть подлинного властелина России».

В это время «подлинный властелин России» задумал то, что когда-то задумывали они все – Меншиков, Долгорукий и Бирон. Соединить свою семью с троном – женить Григория на «Катьке» (как звал ее тогда Григорий Орлов) и создать династию Орловых! Алексей Орлов понимал, как шаток ее трон, как страшно ей лишиться короны, которую вручили ей они, Орловы, и как нужна ей сейчас их поддержка. Потерять корону она может вместе с головой.

Но они ее недооценили…

Она совсем не собиралась делить корону с удалыми братьями. Она с радостью поняла: в ее окружении уже возникла яростная оппозиция Орловым. Это были участники переворота: прямолинейная подруга Дашкова, оба Разумовских – Алексей, фаворит покойной Императрицы, его брат Кирилл, гетман Украины, и, наконец, Никита Панин – воспитатель наследника, вельможа «самый искусный, самый смышленый».

Во время обсуждения возможности брака Панин сказал то, что она так хотела услышать: «Императрица Екатерина, конечно, может делать, что захочет, но госпожа Орлова не может быть Императрицей».

Однако Орловы продолжали атаку… Григорий постоянно, нагло демонстрировал их связь. Он мог обнять и поцеловать ее при людях. 25 ноября 1764 года французский поверенный в делах Беранже писал из Петербурга: «Он держит себя с императрицей так непринужденно, что поражает всех. Говорят, что никто не помнит ничего подобного ни в одном государстве со времени учреждения монархии. Не признавая никакого этикета, он позволял себе в присутствии всех такие вольности с императрицей, какие в приличном обществе уважающая себя куртизанка не позволит своему любовнику».

Придумал ли это поведение умный Алексей, надеясь этим заставить ее согласиться на брак? Скорее, это было обычное обращение Григория с любовницами, которое он не собирался менять ради «Катьки».

Но она уже знала: против братьев – не только сановники! Против них – «парламент с ружьями». Ей донесли, что гвардия раздражена Орловыми. Дело было в наградах. Все главные участники переворота получили по 800 душ. Орловы – тоже. Но тотчас появился слух, что ей пришлось тайно отблагодарить братьев сотнями тысяч. А главное, в гвардии прослышали, что Гришка Орлов, ее полюбовник, задумал жениться на Императрице. Это вызывало ярость ее вчерашних пламенных сторонников. Так возник заговор…

Во главе – секунд-ротмистр Федор Хитрово, активный участник переворота. После победы он стал камер-юнкером и, получив 800 душ, решил, что это жалкая подачка. Кроме того, считавшийся первым красавцем в гвардии Хитрово был смертельно обижен любовным успехом другого красавца – гвардейца Григория Орлова. Последней каплей стали слухи о готовящемся браке Григория. Как сообщалось в доносе, Хитрово сказал: «Григорий глуп, все делает Алексей. Он великий плут и всему делу причина». Решительный камер-юнкер задумал перебить братьев. Он уже начал вербовать сторонников, когда последовал донос. Хитрово был арестован…

На следствии он щедро сыпал фамилиями вельможных участников заговора: гетман Кирилл Разумовский, Никита Панин, Екатерина Дашкова… Он понимал: в этом его спасение. Не он один – знатнейшие люди Империи против Орловых…

Дашкова свое участие в заговоре Хитрово отрицала. Но продолжала, не таясь, называть Григория Орлова «ничтожеством». Орловы ненавидели Дашкову, а та открыто презирала их… После показаний Хитрово «ничтожество» потребовал ее ареста. Но Екатерина не хотела отдать ту, которая всегда готова была стать ее преданной рабыней. Ту, которую Европа считала символом ее революции. У Екатерины часто действовали одновременно две руки, направленные в разные стороны. Одной рукой она написала Дашковой ласковую записку – обещая беспристрастно расследовать дело. Другой – строгую записку ее мужу, князю Дашкову, повелев ему следить за женой, чьи враждебные разговоры уже переполнили чашу ее терпения.

Екатерина, видимо, верила в участие Дашковой, наверняка скучавшей без заговоров и ненавидевшей Орловых. Так что за нее пришлось заступиться одному из самых доверенных тогда лиц – Никите Панину. В результате Подруге повелели (всего лишь!) покинуть столицу и отправиться к мужу в Ригу, где стоял полк князя Дашкова. Что же касается участия Панина и Разумовского, Екатерина поспешила объявить это глупым вымыслом.

Хитрово тихонько удалили из гвардии в отставку. Остальных участников-гвардейцев отправили туда же, иных даже с повышением в чине. Чтобы потом… выслать в имения подальше от Петербурга!