Читать книгу - "НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский"

В особых отделах дивизий установилось и такое крайне нетерпимое положение, когда последние, независимо от особых отделов армий, самостоятельно заканчивают следственные дела… и направляют их по подсудности и для производства предварительного следствия в органы прокуратуры и местные органы НКВД».

Письмо заместителя начальника Особого отдела фронта (март 1942 г.) в адрес руководства Особым отделом 12-й армии о недостатках в расследовании уголовных дел и фактах нарушений уголовно-процессуального законодательства показало: ситуация со временем практически не изменилась. Военнослужащие и дальше продолжали подвергаться аресту без санкции прокурора, следствие по их делам проводилось поверхностно, в уголовных делах отсутствовали показания свидетелей и вещественные доказательства, подтверждающие вину обвиняемых и др. Капитан госбезопасности Шаршенидзе «за допущенные нарушения норм УПК и небрежное оформление следственных документов» требовал от начальника Особого отдела армии привлечь следователей Сокола, Митяева и Приза к дисциплинарной ответственности и доложить о принятых мерах[129].

В условиях отступления советских войск, неразберихи, отсутствия надлежащей дисциплины и порядка, а нередко трусости и измены, особые отделы некоторых соединений в борьбе с дезертирством и предательством на события пытались повлиять исключительно репрессивными методами. «За последнее время, – отмечалось в директиве (февраль 1942 г.) начальника ОО НКВД Западного фронта комиссара госбезопасности 3-го ранга Л. Ф. Цанавы, – в практике работы особорганов … имели место случаи приведения в исполнение приговоров в отношении осужденных к высшей мере наказания без их утверждения военными советами армий. Ни один из известных нам случаев приведения приговоров в исполнение без утверждения военсоветами армий обстановкой не вызывался…» Директива запрещала в дальнейшем учинять нечто подобное, вплоть «до предания суду военного трибунала» за ее нарушение.

Неединичными во фронтовых буднях были и случаи расстрелов виноватых и безвинных без следствия и суда…

На сложившуюся ситуацию в мае 1942 г. приказом «О недостатках в следственной работе особых отделов НКВД военных округов и мерах по их устранению» отозвался и союзный Наркомат внутренних дел. Как заместитель наркома, его завизировал Виктор Абакумов, в подчинении которого находились те же особые отделы. Отметив, что в следственных делах «поступивших на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР… имеется ряд существенных недочетов и нарушений уголовно-процессуальных норм», Абакумов разговор свел только к промахам по «затягиванию следствия», «формализму в работе», «отсутствию в уголовных делах показаний арестованных о их практической преступной деятельности и вражеских связях» и т. д. О нарушениях законности лишь упоминалось: «В особых отделах НКВД Средне-Азиатского, Северо-Кавказского, Южно-Уральского и Сибирского военных округов установлены отдельные случаи арестов военнослужащих без наличия достаточных материалов».

Встречались среди контрразведчиков элементарные карьеристы, «личности» с повышенным чувством «революционной бдительности», а отдельные были откровенными негодяями, сумевшими в силу различных обстоятельств проникнуть на службу в «органы». Были и такие, кто не имел элементарных познаний в агентурно-оперативной работе и творил по наитию или опирался в работе на слухи и домыслы[130]. С их участием красноармейцам и командирам действующей армии и тыловых гарнизонов постановка на оперативный учет и даже арест грозили уже лишь за неосторожно сказанное или написанное слово, критику плохого питания, оставленную в кармане для «курева» вражескую листовку и др. В письме на имя заместителя военного прокурора Южного фронта (1942 г.) упоминаемый капитан ГБ Шаршенидзе писал о событиях в 23-м погранполку войск НКВД, в котором на основании материалов предварительного следствия были арестованы 21 человек. Все они признались о «принадлежности к немецкой разведке». «С целью проверки следработы в 23-м погранполку, – отмечал капитан, – нами была послана группа следователей, которая на месте проверила состояние следработы… и передопросила всех 21 арестованного… От ранее данных показаний они отказались, заявив, что показания они дали вымышленные, в силу применения к ним при допросах методов физического воздействия или уговоров дать показания под предлогом освобождения из-под стражи…

Установлены грубые нарушения законов и норм УПК при ведении в полку следствия. Из 21 арестованного, из них 5 девушек, ни в чем не виновные из-под стражи освобождены, 3 человека разоблачены как дезертиры и преданы суду Военного трибунала, а остальные 13 человек… направлены для дальнейшей с ними работы в лагерь (фильтрационный. – Авт.).

В отношении лиц, допустивших грубые нарушения законов и норм УПК…, оформляется арест для предания их суду».

Подобный подход к оценке нарушений законности, к сожалению, наблюдался далеко не всегда. 9 августа 1943 г. военный прокурор 56-й армии гвардии майор юстиции А. Суханов в докладной в адрес Военного совета армии писал: «…Ряд работников ОКР СМЕРШ армии допускает извращение следственной практики и необоснованные аресты военнослужащих по обвинению их в контрреволюционных преступлениях. За последнее время (2–3 месяца) непосредственно военной прокуратурой армии и, по указанию военной прокуратуры (фронта. – Авт.), ОКР СМЕРШ прекращено до 20 дел на военнослужащих, как необоснованно обвиняющихся в преступлениях, наиболее характерными из них являются…».

Приводились примеры, среди них «дело» сержанта Бабчука, добровольно «поменявшего» должность повара на членство в экипаже танка Т-34. Неоднократно участвовавший в боях, за наветом он обвинялся в «намерении перейти на сторону врага». Подчеркивалось: «Начальник ОКР СМЕРШ бригады майор Федорчук[131]вместо того, чтобы наказать виновных в необоснованном аресте и возбудить против лжесвидетелей уголовное дело, ограничился освобождением Бабчука из-под стражи. В первом же бою после освобождения Бабчук показал себя доблестным защитником Родины, был тяжело ранен и представлен командованием бригады к ордену Красного Знамени».