Читать книгу - "Корабли идут на бастионы - Марианна Яхонтова"

– Он еще узнает, что значит иметь дело со мной! – проворчал Фетих-бей, стараясь угадать, зачем явился к нему советник по дипломатической части. «Тоже собака, – подумал он, глядя на гостя сквозь кольца дыма. – Они все собаки».

– Что за война, – говорил между тем Махмуд-эфенди. – Мы носимся с греками, как с переспелыми сливами.

– Подлые греки в Стамбуле не смеют поднять глаз на правоверных, а здесь турецкого матроса повесят, если он нечаянно толкнет грека на улице или поглядит на его жену! – рявкнул Фетих-бей.

– И вам приходилось вешать? – быстро спросил Махмуд-эфенди, сразу подавшись вперед всем корпусом.

– Нет, – вдруг разочарованно проговорил Фетих-бей. – Русский змей всегда находил причину для снисхождения. Он то грозит, то берет ласкою, и в конце концов обойдет даже Али-пашу, а не только дурака матроса. Ох, если бы хоть один был повешен!..

Фетих-бей не договорил, уверенный, что гость поймет.

– Тогда был бы подходящий случай… – согласился Махмуд-эфенди. – Я замечаю, что наши матросы тоже недовольны походом. Они не имеют никакой добычи.

– Какая добыча там, где заставляют целоваться с неприятелем, вместо того, чтобы рубить ему голову. Когда Али взял Превезу, он истребил французский гарнизон и почти всех жителей. Каждый воин брал что хотел: золото, ткани, женщин, рабов. Таков Али!

Махмуд-эфенди отметил про себя восторг Фетих-бея перед Али-пашой.

– Иногда недовольство матросов и солдат ведет к вспышкам бунта, – сказал он, разглядывая свою трубку.

– Ведет! – буркнул Фетих-бей. – Я не поручусь, что мои матросы не поднимут возмущения.

– Многие наши командиры недовольны русским адмиралом, – продолжал Махмуд-эфенди, поднося к глазам чубук.

– Ушак-паша и Кадыр-бей доведут до бешенства самого дьявола! – яростно воскликнул Фетих-бей.

В его маленьких глазках вспыхнула такая злоба, что Махмуд-эфенди не нашел нужным подогревать ее. Он лишь сказал деловым тоном:

– Да, нашей эскадре нужен другой капудан-бей, более сильный и храбрый. Тогда наша эскадра будет действовать самостоятельно, а не тащиться в хвосте, выполняя повеления человека, который всегда был яростным врагом османов. Он разбил Гассана, Гуссейна и Саида-Али…

Фетих-бей все это внимательно выслушал, потом пососал трубку, но ничего не ответил. Он ненавидел Кадыр-бея и писал на него доносы в надежде свалить его и получить командование эскадрой. Он никогда не верил никому, в том числе и Махмуду-эфенди, но полагал, что две дерущиеся собаки могут на время оставить свою вражду, чтобы вместе разорвать третью.

Махмуд-эфенди тоже не верил Фетих-бею, но видел возможность воспользоваться им в своих интересах, и потому был терпелив.

– Русским следует пойти к Анконе, а нам остаться здесь, – перевел он разговор на главное.

– Ушак-паша пойдет только туда, куда сам захочет.

– Пусть идет, только бы мы не шли. Недовольство наших матросов велико, и они могут перестать подчиняться.

Фетих-бей долго молчал, глядя на Махмуда-эфенди тусклыми неподвижными глазами, и вдруг, откинувшись назад, засмеялся.

Махмуд-эфенди никогда не слышал такого глухого утробного смеха.

– Можешь не бояться, Ушак-паша никогда не возьмет Корфу, – говорил Фетих-бей. – Для этого надо десять тысяч солдат, а у него нет и двух… – Поплевав на пальцы, он добавил: – крепость возьмет Али из Янины.

– О, Али! – воскликнул Махмуд-эфенди. – Кто не знает ума и храбрости Али?..

Фетих-бей перестал смеяться. В его глазах опять появились упрямство и злоба. Не сводя взгляда с Махмуда-эфенди, он прорычал:

– Куда бы ни повел свои корабли Ушак-паша, я не пойду далее Корфу!