Читать книгу - "Приватизация по Чубайсу. Ваучерная афера. Расстрел парламента - Сергей Полозков"

Клуб назывался «Выбор». Он собирался в центре Сормова в подвале дома, выходящего на так называемый «пятак» — небольшой площади около остановок автобусов. Дом был сталинский, большой, помпезный, на нем, сколько я себя помню, горела неоновая надпись, буквами прописью: «Победа коммунизма неизбежна! В. Ульянов». Когда мне было лет 7, я этой вывеской очень интересовался. Что означает слово «коммунизм» я уже знал, но не понимал, что такое «неизбежна» и спросил об этом у матушки. Она же, думая о своем, выразила свое сомнение по поводу этой самой неизбежности, и мне это почему то врезалось в память. Что ж, как показала жизнь, сомнения были не безосновательны.

Подвал числился за каким-то туристическим клубом завода. Находился он в ведении Комитета комсомола завода «Красное Сормово» и поэтому мы могли в нем беспрепятственно заседать, так как клуб «Выбор» возглавлял его Секретарь Сергей Владиленович Кириенко.

Да, да тот самый Кириенко — «киндер-сюрприз», Председатель Правительства РФ в 1998 году, а ныне руководитель Росатома!

Честно говоря, первую встречу с ним я не запомнил. Помню только, что впечатление он производил неплохое. Говорил быстро, умно, ладно.

В более поздние годы вокруг него и Бориса Немцова сложилось много разных легенд. Будто бы они были чуть ли не друзья с детства. Что ж некоторое сходство биографий, безусловно, имеется: оба родились на юге: Сочи, Сухуми, у обоих достаточно высокопоставленные отцы, еврейские корни и т. д. Однако я уверен, что никаких пересечений в молодости у них не было. Во всяком случае, когда я познакомился с Кириенко, он наверняка Немцова лично еще не знал. Да и слишком разные они люди. Немцов классический неформал и тусовщик, а Кириенко умный, послушный мальчик, упорно и методично делающий карьеру.

Сергей Владиленович окончил тот же Водный институт, что и Сергей Обозов, только немного позже. Иначе, наверное, и быть не могло, потому что его папа Израитель Владилен Яковлевич был заведующим кафедрой научного коммунизма этого самого института. Папа вел его к вершинам власти по вполне проторенному тогда пути, посоветовав идти не в науку, а в производство, для получения хорошей на тот момент биографии. Так Сергей стал мастером завода «Красное Сормово», но побыл им чуть меньше года, а потом сразу стал секретарем комитета комсомола завода, сменив на этом посту Обозова Сергея, который ушел на повышение в райком.

Ничего я этого, конечно, на тот момент не знал ни про папу, ни про его фамилию. Да и не до этого было, мы обсуждали на клубе разные политические новости, статьи в газетах и журналах, которые в то время, выражаясь современным языком, заполнили все информационное пространство.

На клуб приходили люди разные, в основном заводская молодежь, комсомольские активисты, но были люди и постарше. Особенно запомнился Евдокимов Олег Михайлович — социолог с завода «Красное Сормово», к сожалению, он умер еще в начале 90-х — раковое заболевание. Он придерживался достаточно умеренных взглядов, например, доказывая мне, что главное не форма собственности, а организация производства (в те времена, когда нам вовсю впаривали мысль о том, что все беды из-за отсутствия настоящих частных хозяев — это были достаточно самостоятельные мысли).

И наоборот, был среди нас историк — сын редактора газеты «Красный Сормович», некто Черенков, яростный либерал, который уже тогда считал спекуляцию землей благом, ссылаясь на то, что такие уважаемые люди, как отцы основатели США, были заодно и земельными спекулянтами. Вообще, как это и бывает при революционных катаклизмах в обществе, впоследствии члены клуба очень разошлись во мнениях и стояли по разные стороны баррикад. Так, через 5–6 лет после описываемых событий этот либерал, случайно встретившись со мной на улице, начал поносить меня как предателя демократических ценностей.

Иногда приходили люди просто с улицы. Зашел как-то раз один слегка подвыпивший парень и предложил всем помириться: «Все мы русские люди, зачем бузу затевать? Добра от всех этих войн все равно не будет!»

После всех последующих катаклизмов сейчас я хорошо понимаю, что эти слова были гораздо мудрее многого из того, что лилось тогда со всех трибун и с экранов телевизоров, и что пророки в своем отечестве есть, мы их просто не слышим.

Люди были разные, попадались и больные, однажды у одного из присутствующих начался эпилептический припадок, все растерялись, а я, где-то слышал, что больного надо уложить и дать ему успокоиться. Я так и сделал, подложив ему под голову его же сумку. У него пошла пена изо рта, а потом он, как и положено, успокоился. В этот момент Кириенко неприятно меня удивил тем, что брезгливо отстранился от помощи товарищу. Ну удивил и удивил, все мы не без греха. Однако гораздо сильнее он удивил меня много позже.