Читать книгу - "Царь из будущего. Жизнь за «попаданца» - Борис Орлов"

Мы выпиваем еще по одной рюмке, а потом дед начинает рассказывать мне, что бы он сделал с писателем Солженицыным («Вот же, млять, фамилия! Говорящая! Ох, Олежка, не зря говорят, что бог шельму метит!»), автором знаменитых книг об «ужасах сталинских репрессий», попадись он ему в руки. От его фантазий мне становится не по себе, и следующую рюмку я выпиваю за великую фортуну борзоописателя «Архипелага ГУЛАГ», которая не свела его с моим дедом на узенькой дорожке…

…Я не знаю, что вытворяли с господами Романовыми и их прихлебателями сотрудники Васильчикова, но раз они стоят на своих ногах и не харкают кровью – ничего такого, чего нельзя было бы пережить и перетерпеть. Так что ж они так «поют»? Рокоссовский, Горбатов, Поликарпов – ни один из них не признавался ни в чем. А уж там методы воздействия были – о-го-го! Так чего ж эти все признают, ничего не отрицают?! О, еще один…

– …Обвинение?

– Саботаж с целью подрыва обороноспособности Российской империи и шпионаж в пользу Уругвая.

– Признаете вашу вину?

– Полностью. Я понимаю, что мне нет прощения, но прошу вас, умоляю: пусть мне сохранят жизнь. Я искуплю, я оправдаю, я… я буду ходатайствовать перед государем…

Да-с, ничего у меня так родственнички. Трусливая сволочь! Может, в самом деле: плюнуть, да и в расход их, к чертовой бабушке? На кой нам такие нужны?.. Рабочие руки? А что они делать-то могут? К тому же сегодня я читал очередное донесение Гейдена, в котором Федор Логгинович помимо прочего сообщает, что в вотчину «дяди Паши» отправлено еще восемьсот пятьдесят три семьи ссыльнопоселенцев. Считай, не менее полутора тысяч пар рабочих рук. И это если баб не считать. Ну, и на кой мне сдались эти Романовы?..

– …Государь, – Васильчиков тихо шепчет мне на ухо, – все. Больше нет…

– Все признались?

– Да.

Я внимательно оглядываю сидящих на лавках зэков. Пустые глаза, ничего не выражающие лица… Быстро же вы сломались, господа члены царствующего дома! А ведь кто-нибудь из вас мог занять престол, случись что с императором! М-да, хорошо, что я вами всерьез занялся…

Встаю с кресла и выхожу на освещенное место. Они увидели меня, а через секунду осознали – кого они увидели! Секундная пауза, а потом с лавок раздается дикий жалобный вой:

– Ваше величество! Пощадите! Помилуйте!

Сановная нечисть валится на колени и пытается ко мне подползти. Картинка, достойная кисти Босха. Особенно меня умиляет Сергей Александрович, истово тычущий своего жену-адъютанта Мартынова носом в пол, приговаривая: «Кланяйся, Анатоль, кланяйся! Николя добрый, он нас помилует! Я же его на коленях качал…» От осознания того, что некогда этот любитель мужчин качал на коленях маленького Николая, мне становится мерзко. Представляю себе, о чем он при этом мечтал, выродок!

Слюнявый Мартынов кланяется так, словно вознамерился пробить в монастырском подвале пол. Рядом с ним усердствуют Николай Константинович и Миш-Миш[165]– сынок Михаила Николаевича. Кое-кто из Романовых не перенес столь вольного обращения со своей персоной со стороны следователей КГБ и сменил монастырскую камеру на другое место жительство. Надо полагать – в районе N-ского круга вотчины Сатаны… Но оставшихся, все одно – до черта!..

Меня начинает утомлять это завывание. Пора и побеседовать:

– Ну-ка, вы, уроды! Заткнулись быстро. Иначе я сейчас уйду, а вот этих милых людей, – жест в сторону костоломов Васильчикова, – попрошу научить вас вести себя в присутствии императора и самодержца!

Вопли мгновенно стихают.

– Значит, так. Головы мне ваши не нужны. Вы сами тоже, но, к сожалению, вы носите мою фамилию. Так что убивать вас не будут, но в ссылку, на вечное поселение – сегодня же. Сидеть будете поодиночке, в монастырях, без связи с внешним миром. Охрана с вами общаться не станет. Кто решит постричься в монахи – подумаем. Газеты и журналы получать будете. Письмо можете отправить, одно. Мне. Если придумаете, чем вы можете быть полезны. Понравится – посмотрю, что с вами дальше делать. Все ясно? Не слышу ответа.

Романовы вразнобой сообщают, что им ясно.

– За сим – прощайте, милые родственнички. Надеюсь, что больше вас не увижу.

Вокруг меня смыкается лейб-конвой, и мы гордо уходим. Уже на лестнице меня догоняет Васильчиков:

– Государь, их и в самом деле по монастырям?

– Серж, ты с ума сошел? Помнится, мы с тобой уже оговаривали этот вопрос…

– Вас понял, государь. – И уже кому-то из своих: – Николай Воинович, распорядитесь: действия по плану «Народ». Акция прикрытия – директива «Неман»…