Читать книгу - "Царь из будущего. Жизнь за «попаданца» - Борис Орлов"

Канальство! Он же даже не котлеты взял! Мясо! Да еще самый дорогой гарнир – жаренный с грибами и луком картофель. Если завтра и удастся сэкономить, то дальше все равно придется выбирать: или брошь, или книги…

…Черемисов отпил из кружки с квасом:

– Знаете, господин секретарь, мне вдруг стало как-то очень грустно. Последний раз я так ел, когда вышел в полк. Еще подпоручиком. Боже, как же давно это было! Спасибо вам большое, что вытащили меня сюда!

Он улыбается, но не мне, а чему-то своему. Наверное, вспоминает свои юные годы. Он уже почти старик: ему, верно, около тридцати…

– …Вы не слушаете меня, господин секретарь?

А? Чего? Оказывается, пока я разглядывал его, он что-то там говорил, а я и прослушал! Неудобно-то как!

– Я говорю, что вы, скорее всего, рассчитывали на нечто большее, чем ежедневная монотонная рутина в канцелярии губернского суда?

– Нет, почему же – рутина? Среди дел иногда попадаются очень любопытные…

А ведь прав этот «гэбэшник», прав. Если не считать той забавной истории, когда пьянчужка укусил настоятеля городского собора за лодыжку, ничего любопытного в делах и нет. Обычные тяжбы, скучные разбирательства. И на судебных заседаниях ни разу не был. Только в канцелярии…

– А вы, господин секретарь, не хотели бы заняться чем-то более интересным? Ну, к примеру, послужить у нас делопроизводителем следственной части?

– А какая разница? Что в губернском суде бумажки подшивать, что у вас?

– Ну, не скажите, сударь мой, не скажите… А вести протоколы допросов? И следователь, если он, конечно, не дурак, всегда прислушается к доброму совету. А вы ведь наверняка захотите давать советы…

Интересно. «Если он, конечно, не дурак…» А дураков в их ведомстве не держат, всем известно… Соглашаться?

– Соглашайтесь, молодой человек, не раздумывайте. Где еще вы найдете такую, с позволения сказать, школу, как у нас?

А, была не была! Если воевать, так по-военному! В конце концов, что это за практика такая: сидеть в канцелярии и перебирать папочки с делами?!

– Я согласен, ротмистр…

– …Ваше благородие, господин следователь, да какой же я враг народа? Ну, бес попутал – купил муку из проросшего зерна. Так на копеечку же польстился! Семья-то, семья – это ж шесть ртов! Как всех прокормить?

– Не враг народа, говорите… Ну-ну. А то, что хлебом из вашей, так сказать, муки восемь человек отравилось, причем из них двое – маленькие детишки – до смерти? Это как?

– Так ведь, ваше благородие, ну кто ж знал, что детишкам-то? Мне б этот грех отмолить, а? Я бы и за вас свечку поставил…

– Ну, со свечками мы после разберемся, а пока скажите-ка мне вот что… Сами бы вы не додумались такую пакость делать. Так кто-то подсказал?

– Помилуйте, ваше высокоблагородие, да кто ж подсказывать-то станет? Ну, вот как есть, бес попутал…

– Господин делопроизводитель, запишите: подследственный упорствует и от дачи показаний отказывается. Значит, так: перерыв, а подследственного увести. Пусть поразмышляет…

Следователь Рославлев отодвигает папку с бумагами:

– А что, молодой человек, не испить ли нам с вами чайку, пока господин Смирнов размышляет и пока ему… хм… помогают собраться с мыслями? Подсаживайтесь-ка к моему столу…

Чай горячий и ароматный – не чета тому, что в кухмистерской.

– Сухарики берите… По вашему лицу вижу, что хотите что-то спросить, так?

– Да. Василий Федорович, но какой же он враг народа? Вор – да, но враг?..

Рославлев молчит, сосредоточенно мешая в стакане ложкой.

– Ну, в самом деле, ну, украл. Ну, люди пострадали. Но разве за это можно…

– Что «можно»? Можно ли за это в Сибирь? Да сколько угодно. Но вот скажите-ка мне, молодой человек: вот закатаем мы его в Сибирь. А кто в его лавке останется? Жена? Правильно, она и останется, благо половина имущества на нее записана. И что, думаете, она не станет худую муку продавать? Да еще как станет, даже больше чем этот сиделец. Ей же мужу посылки надо в Сибирь слать. А, скажете, не знала она, что он муку из проросшего зерна в дело пустил. Может быть, только верится слабо. Супруга его из самого что ни на есть купеческого звания и всю эту торговую премудрость не хуже мужа разбирает. Так что, вернее всего, знала. А раз так, то и ответ ей вместе с мужем держать…

– …Господин следователь! Подследственный Смирнов на допрос просится.

– Ну, раз просится – допросим. Вели, голубчик, чтоб привели. Давайте-ка, молодой человек, посмотрим да послушаем: не поумнел ли наш отравитель?..

– …Ай-яй-яй, гражданин Смирнов. Да как же это вы так? Должно быть, упали?

– Ваше превосходительство, да какой там «упал»?! Это же ваши… так отделали…

– Да что это вы такое говорите?! Да неужели же вы хотите сказать, что служащие Комитета государственной безопасности вас ударили? Не может быть!

– Да как же не может быть, ваше превосходительство. Как есть отделали – мое почтение. Особенно этот вот старался!

– Нет, в этом надо разобраться. Подследственного увести, а вас, ефрейтор Кузьмин, я попрошу остаться… Ну, что, Петр Прович, упирается?

– Упирается, вашскабродь. Ну, да ништо: и не таких упертых ломали.

– Так давай, голубчик, давай. Только уж постарайтесь, чтоб больше не жаловался. И на сегодня нам его больше не присылать. Как там у вас Елатомцев поживает?

– Да как сказать, вашскабродь? Вроде доходит…

– Как думаешь, Петр Прович: к завтрашнему дню дойдет?

– К завтрему, Василий Федорович, непременно дойдет!

– Вот и хорошо, вот и славно. Чайку с нами не выпьешь, Петр Прович?

– Отчего же не почаевничать. Я вот туточки примощусь…

– Вот, молодой человек, не желаете ли Петру Провичу ваш вопросец адресовать?

– Да я вот только хотел сказать, господин ефрейтор, что Смирнов, разумеется, вор, но разве так можно? Нужно?

Ой! Что-то я, должно, не то спросил. Ой, какое у него лицо стало… аж пятнами пошло…

– Вы, Петр Прович, успокойтесь. Чайку вот, сухарик… Молодой человек просто не знает…

– Э-эх, барчук, да моя б воля была б, я б таких без суда, без следствия на березу! Со всем выводком!

– Видите, молодой человек, как повернулось. Я каюсь, не ожидал, что Петр Прович столь близко к сердцу ваш вопрос воспримет… Дело в том, что четыре года назад у него вот от такой муки вся семья сестры потравилась…

– Да кабы сестра, барчук, а ведь она мне заместо матери была… Враг он, народу враг, России враг! Правильно государь велел, таких в Сибирь гнать, всего лишать. Пусть там грехи свои замаливает!

– Вот видите, молодой человек. Глас народа – глас божий! Петр Прович у нас как раз тот самый народ и есть…