Читать книгу - "Волшебные существа. Энциклопедия - Николай Горелов"

— Для чего тебе такая длинная губа, матушка?

— Нитку тянуть, голубушка, — ответила старуха, очень довольная.

— Вот и я тоже должна нитку тянуть, — вздохнула красотка, — да только не умею. — И поведала пряхе свою историю.

— Неси сюда свой лён, я спряду его для тебя ко времени, — ответила та, и девушка побежала домой за пряжей.

— А как тебя зовут, матушка, — спросила она у пряхи, — и где мне тебя найти.

Но старуха взяла лён без единого слова и исчезла, точно и не бывало. Девушка, не зная, что и думать, села тут же на бережку и стала ждать. Но солнышко припекало жарко, и вскоре она задремала. Проснулась она на закате и сразу услышала какое-то жужжание и голоса, которые доносились прямо из-под земли. Тогда она заглянула в полый камень и увидела прямо под собой большую пещеру, где странные на вид старухи сидели на стульях из гладких камней белого мрамора, обкатанных течением, и пряли. У каждой была длинная нижняя губа, а её давешняя знакомая переходила от одной к другой и указывала, что и как делать. В тот самый миг, когда девушка заглянула в пещеру, старая пряха как раз сказала:

— Малышка-то наверху знать не знает и ведать не ведает, что зовут меня Хабетрот.

Была там ещё одна пряха, которая сидела чуть поодаль, ещё страшнее прочих. Хабетрот подошла к ней и сказала:

— Сматывай пряжу, Дурнушка Мэб, девочке пора возвращаться к матери.

Тут девушка поняла, что ей пора спешить, вскочила и побежала к дому. Хабетрот уже ждала её у дверей с семью мотками ровной пряжи.

— Как мне благодарить тебя? — воскликнула девушка.

— Никак, красавица, — ответила та, — только не говори матери, кто спрял для тебя пряжу.

Девушка впорхнула в дом, не чуя под собой ног от радости, но голодная как волк; ведь она со вчерашнего дня ничего не ела. Мать её уже храпела в кровати, она весь день варила кровяную колбасу, или «состер», как её называют в тех местах, устала и улеглась спать пораньше. Девушка разложила пряжу так, чтобы мать увидела её, как только встанет с кровати поутру, раздула огонь в очаге, поджарила себе одно колечко колбасы, съела его, поджарила второе и тоже съела, а потом третье, четвёртое и так все семь. Потом поднялась к себе в светёлку и уснула.

Утром мать проснулась спозаранку. Перед ней лежали семь мотков отличной ровной пряжи, зато от её семи колбас не осталось и следа, только сковорода висела над прогоревшим огнём в очаге. Не зная, радоваться или печалиться, мать выскочила из дому и запела:

Семь, семь, семь моя дочка спряла,

Семь, семь, семь моя дочка съела,

До солнышка управилась!

А тут как раз молодой лэрд проезжал мимо.

— Что это ты такое говоришь, матушка? — спросил он, и опять она пропела:

Семь, семь, семь моя дочка спряла,

Семь, семь, семь моя дочка съела.

А коли не веришь, сам пойди да погляди!

Пошёл лэрд за ней в дом, а когда увидел, какая пряжа гладкая да ровная, захотел поглядеть на пряху, а когда увидел, какая та ладная да пригожая, захотел взять её в жёны. Лэрд был красивый и сильный, и девушка рада была выйти за него, но одно её печалило: наречённый всё твердил о мотках пряжи, которые она ему будет прясть, когда станет его женой. И вот однажды вечером пошла девушка к заветному полому камню и стала звать Хабетрот. А та уже знала, что за беда с ней приключилась, и сказала:

— Не печалься, голубушка, приводи завтра сюда своего милого, а уж мы твоему горю как-нибудь поможем.

И вот на следующий день на закате юная парочка уже стояла у волшебного холма и слушала песню Хабетрот. Едва последние звуки стихли, как дверь отворилась, и они оказались внутри. Никогда ещё лэрду не доводилось видеть столько безобразных старух сразу! Стал он их спрашивать, отчего у них такие отвисшие губы, а те ему в ответ:

— П-п-п-рядём мы!

— Да, да, и мы когда-то были красотки, — вмешалась тут Хабетрот. — Да только с пряхами всегда так. Вот и с твоей милой то же самое будет, хотя она и хороша сейчас на диво, а всё одно, уж больно прясть любит.

— Нет! — воскликнул тут лэрд. — Никаких больше прялок в моём доме не будет!

— Хорошо, мой господин, как скажешь, — ответила его наречённая; с того дня она только и знала, что бродила со своим суженым по лугам да полям или скакала у него за спиной верхом на лошади, весёлая, что твоя певчая птичка, а весь лён, что рос на землях её супруга, пряла Хабетрот.

Эта очаровательная версия «Трёх прях» братьев Гримм не просто бытовая сказка, ибо Хабетрот действительно считали покровительницей прях и верили, что рубашка из спрядённого ею льна помогает от всех болезней. Главную помощницу Хабетрот звали Дурнушка Мэб (Scantie Mab). Самая некрасивая из фей-прях, она обладала целой коллекций уродств, встречающихся у фей: помимо отвисшей нижней губы у неё были выпученные глаза и длинный крючковатый нос.