Читать книгу - "Невероятная история Вилима Мошкина - Алла Дымовская"

Сам Дружников в Москве теперь нередко захаживал к Вербицким. Валька, который тоже часто в последние месяцы навещал Татьяну Николаевну и Катю (Геннадий Петрович все больше был в разъездах), то и дело заставал там Дружникова. Веселого, балагурящего, и несколько не похожего на себя. Олег дарил обеим женщинам какие-то нелепые, дорогущие подарки, и приставал к Кате с ужасающе неуклюжими, игривыми намеками. Валька, хоть и рад был, что Дружников принят в доме у Вербицких за своего, никак не мог понять причину его несуразного, даже смешного поведения. Пока в один прекрасный день до него не дошло. Сначала Валька не поверил сам себе, потом решил поговорить с Катей, чтобы без лишних обид окончательно разъяснить подоплеку ужасного дела. Катенька Вербицкая с детства ему доверяла, и по сю пору представляла посторонним Вальку как своего старшего брата. Катюше минуло уже, дай бог, целых восемнадцать лет, и натурой она пошла в маму. То есть была высокой, темноволосой девушкой, крупных пропорций и в теле, несмотря на новомодные и жестокие диеты. Словом, из Катюши получилась полновесная красавица, из тех, что вызывают открытое осуждение и презрение своих худосочных товарок, но, почему-то, гораздо более них привлекают к себе мужчин, мало заинтересованных, как ни странно, в скелетообразности фигуры.

– Катюша, – мягко начал Валька, нарочно застав Катю Вербицкую в одиночестве, – Скажи мне, Олег Дмитриевич, он ухаживает за тобой? Ты прости, что я так в лоб, но ты же мне как родная.

– Ухаживает, – честно ответила ему Катя, впрочем, совершенно равнодушным голосом.

– Катенька, ты не подумай, что я намерен лезть не в свое дело, но видишь ли, Олег Дмитриевич вряд ли подходящая для тебя пара. Он, видишь ли, … словом, он не совсем…, – Валька не знал, как поделикатнее продолжить.

– Не совсем свободен? – так же равнодушно сказала за него Катя. – Да знаю я. У него есть сын и тетя Аня. И на ней он жениться не хочет. Вот и ходит к нам. Ну и псих, правда? А тетя Аня, она обалденно красивая. Мне бы такой родиться! – по-детски завистливо и восхищенно постановила Катюша.

– Ты тоже очень красивая, – успокоил ее Валька. – Только как ты относишься к тому, что Олег Дмитриевич ходит к вам? Вернее, к тебе?

– Никак, – ответила Катенька, но, поняв, что ее ответ не удовлетворил настороженное Валькино беспокойство, подумала немного и совсем по-взрослому сказала:

– Валя, то, чего ты боишься, я никогда и ни за что не сделаю. Я вообще-то другого люблю. Но ты маме не говори. Это мальчик из соседней группы, у нас, в МГИМО, он очень умный, только байкер и фанатеет от рок-музыки. А маме это не нравится. Но это у него пройдет, правда? Не будет же мой Колька до старости балдеть от мотоциклов?

– Конечно, пройдет, – уверил ее Валька, и немного успокоился. – А если не пройдет, то знаешь, Катюша, это не самое страшное в жизни. Но все-таки, может, ты как-то намекнешь Олегу Дмитриевичу, что не имеешь на него планов?

– Чего мне намекать. Я уже два раза прямо говорила. Что у меня от него мурашки бегают и прыщи по телу идут. А он смеется. Ну, еще злится, пожалуй. Но может, это мне кажется. Меня же нельзя заставить выходить за него замуж, правда?

– Ни в коем случае. Сейчас нет крепостного права. И папа с мамой тебя любят. И я рядом. И твой Колька, кстати, тоже. Так что, за это ты не беспокойся, – твердо пообещал ей Валька.

Катя вдруг спросила его неожиданно и тихо, словно опасалась, что сам воздух вокруг услышит ее слова:

– Валя, а ты ЕГО не боишься? – тут Валька отметил, что за все время задушевной беседы с Катюшей Вербицкой, она ни разу не назвала Дружникова хотя бы по фамилии. Только «он».

Удовлетворившись Катюшиными решительными, антидружниковскими настроениями, Валька не счел необходимым далее лезть в это дело. Черт их там всех разберет, в их сердечных перипетиях. Пусть Олег выбирается сам. И с Вербицкими, и с Аней. История, конечно, темная, но прошлый, горький опыт на веки вечные вразумил Вальку не соваться в чужую частную жизнь, не зная в ней брода. Да, Дружников, даже обзаведясь первоклассным жильем и родив сына, не предпринимал никаких попыток жениться на Ане. Но мало ли тому причин. Что если, Аня сама не хочет? А он встрянет, и окажется крайним не в своих санях. Кто знает – Дружников возжаждал семейного счастья, бабник он известный, вот и увлекся хорошенькой молоденькой Генкиной дочкой. Может, просто в очередной раз поссорился с Анютой. И очень даже может.

Аню за время своего пребывания в Москве Валька видел уже целых четыре раза. Теперь он мог совершенно спокойно относится к ее новому положению матери ребенка Дружникова, еще и оттого, что как бы сам был равно виновен перед ней из-за своего краткого сожительства с девушкой Дашей. Однако, изменилась Аня довольно сильно, по крайней мере с внешней, орнаментальной стороны. Когда он впервые увидел ее в преображенном статусе в гостевой комнате «Дома будущего», где она встречалась с Дружниковым по какому-то личному, семейному делу, то сперва даже не узнал. Перед ним в глубоком, обитом тигровой тканью, кресле сидела строгая дама, невообразимо дорого и элегантно одетая. Словно заморская принцесса, ожидающая нерасторопного лакея. Кожа, меха, сияющие в ушах и на пальцах бриллианты, умопомрачительный аромат духов. И это его Аня? Он только и смог сказать:

– Как же ты изменилась!

– Ты об этом? – Аня, брезгливо сморщившись, обвела взглядом свое платье, и руки, украшенные браслетами и сверкающими кольцами. – Это все ерунда. Это теперь не имеет никакого значения. Забавы для аборигенов.

Она не пояснила своих слов, но Валька понял, что она имеет в виду Дружникова, и что весь ее вид всего лишь некоторая уступка обстоятельствам, идущая от усталости и бесплодности борьбы, и действительно, не имеет значения.

– Олегу нравится, когда у его близких есть все самое лучшее, – примирительно сказал ей Валька.

– Да, Олегу нравится все самое лучшее, – перефразировала его слова Аня, и это придало им особенный, далекий от первоначального, смысл.

– А как твои дела? Работаешь по-прежнему в банке?.. Ох, о чем это я? Ты ж теперь, дома с ребенком?

– Не дома. Я действительно работаю. Но не в банке. Я вернулась на кафедру, пишу диссертацию. В свое удовольствие. А дома няня, повар и горничная. Дружников прикупил нам соседнюю квартиру, и весь прошлый год мы жили можно сказать, на стройке. У нас теперь десятикомнатные апартаменты в два этажа. Ничего, помещаемся, – добавила она с усмешкой. – А бабушка два месяца назад умерла. Я не хотела тебе сообщать, так что ты, наверное, не знаешь.

– Абрамовна умерла? – непонятно почему, но это известие потрясло Вальку.

– Не переживай особенно. Бабушке было почти восемьдесят. И она отошла тихо. Смотрела сериал по телевизору. Мама принесла ей чаю, а она уже мертвая. – Аня описывала смерть Абрамовны обыденным голосом, без эмоций и теплоты. Словно ей и в самом деле все на свете стало безразлично. – Константин Филиппович без бабушки сперва сильно скучал. Кстати, не так давно он формально вступил с моей мамой в брак, чтобы не было потом проблем с наследством. Но ты же маму знаешь, она формально не может, ей совестно. Бросила работу и ухаживает за ним, развлекает, даже ходят вместе на какие-то академические приемы и банкеты. Так что у нас все хорошо. Только Павлика балуют сильно. Он мальчик, ему это вредно. Особенно Дружников старается. Ты скажи ему, меня он не послушает.