Читать книгу - "Флэшбэк - Дэн Симмонс"

Дон Кож-Ахмед Нухаев прищурился и несколько мгновений молча смотрел на него. Потом откинул назад голову и громко рассмеялся.

«Черт, он чокнутый», — подумал Ник.

Нухаев открыл нижний ящик стола, вытащил оттуда коробку и протянул Нику. Сигары. Ник отрицательно покачал головой, и дон взял одну для себя, после чего проделал обычный дурацкий ритуал с откусыванием кончика, оплевыванием (Ник по фильмам знал, что более продвинутые отрезают кончик сигары или же предоставляют сделать это дворецкому), закуриванием дорогой сигары с помощью зажигалки, извлеченной из кармана кителя цвета хаки.

Ник по-прежнему считал, что они сидят в подвале или глубоко под землей, но вентиляция была очень хорошей: чувствовался лишь легкий запах сигарного дымка.

— Зачем одному из самых влиятельных людей на планете нанимать тебя, Ник Боттом? — задал риторический вопрос Нухаев.

Ник ненавидел риторические вопросы, оскорбительные для интеллекта собеседника.

— Накамура уже не раз поручал расследовать убийство своего сына, — продолжил дон, откинувшись к спинке стула и выдыхая синевато-белый дымок. — Денверская полиция и до, и после твоего увольнения, КБР,[99]ФБР, Внутренняя безопасность, его собственная служба безопасности, Кэйсацу-тё…

Значит, японское Главное управление полиции занималось расследованием убийства Кэйго Накамуры. Для Ника это было новостью. На протяжении большей части своей истории Кэйсацу-тё контролировало и направляло деятельность полицейских служб. В основном оно устанавливало правила — чисто бюрократическая организация без той власти, что была у ФБР, даже без собственных постоянных сотрудников или агентов. Но за несколько десятилетий после того, как настал трындец и Япония вышла в мировые лидеры (или почти в лидеры), Главное управление полиции отрастило себе зубы: оно обзавелось Кэйби-кёку — секретной службой по обеспечению безопасности внутри страны, а также внешней разведкой, Гайдзи Дзёхо-бу. Ник знал о них только по названиям. Кроме того, говорили и писали, что за службами управления тянется кровавый след.

— …а потом мистер Накамура нанимает тебя, Ник Боттом, — закончил Нухаев, по виду наслаждавшийся сигарой. — Почему, как ты думаешь?

«Круг замкнулся», — подумал Ник.

— Явно не для того, чтобы найти убийцу сына, дон Кож-Ахмед Нухаев, — сказал он. — А тогда… зачем? Заманить тебя с моей помощью в твое поместье и превратить в прах и пепел, наслав жэ-медведей? Но остается одна маленькая проблемка.

— И что же это за проблемка, Ник Боттом?

— Людям Накамуры позвонил ты сам, ты сам назначил эту встречу, — сказал Ник. — По крайней мере, так мне сказал Хидэки Сато. Так что Накамура, нанимая меня, не мог знать, что ты меня сюда пригласишь.

Нухаев кивнул и выдохнул дымок.

— Именно. Но, Ник Боттом… «Если знаешь противника и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности не будет».[100]Ты знаешь, кто это сказал?

— Сунь-Цзы,[101]дон Нухаев.

— А-а, так ты читал Сунь-Цзы, Ник Боттом?

— Ничуть, — сказал Ник. — Но я сталкивался с десятками высокомерных мерзавцев, которые считали себя выше всех: мол, мы большие, крутые полководцы-интеллектуалы. И они цитировали сочинения Сунь-Цзы, как что-то важное.

Дон Кож-Ахмед Нухаев замер, не донеся сигару до рта.

Ник подумал: «Черт, я зашел слишком далеко».

Впрочем, ему было все равно.

Нухаев откинул назад голову и снова рассмеялся. Смех его прозвучал искренне.

— Ты прав, Ник Боттом, — проворчал дон, закончив смеяться и выдохнув дым. — Я смотрел на тебя сверху вниз. И ты правильно меня осадил. Но Сунь-Цзы в самом деле сказал это, и его слова вполне применимы к… нашей нынешней ситуации. Хироси Накамура — полководец, и он наверняка читал Сунь-Цзы. Он вполне мог нанять тебя, зная, что у меня возникнет искушение поговорить с такой мелкой сошкой… не в обидном смысле, Ник Боттом.

— Никаких обид. Так значит, Накамура нанял меня для этого? Если так, то, боюсь, я сыграл свою роль. И не выполнил своей задачи. Ведь если Сато и его босс наблюдали за грузовиками, «мерседесами», всеми машинами, что одновременно выезжали из поместья, то они должны знать, что ты вывез меня в другое место. Значит, им пришлось отменить удар жэ-медведями.

— Из поместья тридцать девять минут назад одновременно выехали одиннадцать фургонов, Ник Боттом, — сказал дон. — У Хироси Накамуры достаточно ресурсов, чтобы поразить сотню целей своими кинетическими снарядами. Накинем время, необходимое моим людям, чтобы доставить тебя сюда, а мне — чтобы появиться здесь. Орбитальное оружие должно нанести удар… сейчас.

Ник посмотрел на потолок. Он не мог противиться этому позыву — так же как не мог приказать своим яйцам не трястись от страха. Он видел, на что способны шесть жэ-медведей.

— Ты играешь в шахматы, Ник Боттом? — Дон смотрел на него серьезным взглядом.

— Немного. Пожалуй, меня можно назвать шахматным тупицей.

Нухаев кивнул, хотя Ник и не понял, соглашается ли дон с таким дурацким термином. Затем Нухаев вполголоса сказал:

— В качестве шахматного игрока, пусть и неумелого, как бы ты, Ник Боттом, попытался увеличить вероятность того, что Накамура не ударит по одиннадцати возможным целям?

— Я бы расположил каждую из них рядом с важным общественным местом, многолюдным и, если возможно, историческим, — без промедления сказал Ник. — И разгружал бы фургоны не на виду у всех. Скажем, в соборе Святого Франциска, или в часовне Лорето, или в отеле «Инн оф зе говернорз»… в таких местах. Это, возможно, не остановило бы Накамуру — для него и Сато американские исторические места и погибшие американцы мало что значат, — но, не исключено, заставило бы задуматься.

Дон Кож-Ахмед Нухаев улыбнулся задумчивой улыбкой — не той, что он демонстрировал Нику прежде.

— Ты не так глуп, как кажешься, Ник Боттом.

— И ты тоже, дон Кож-Ахмед Нухаев.

На сей раз Нухаев рассмеялся сразу же, но Ник решил, что испытывать судьбу больше не стоит.

— Нет, я не верю, что Хироси Накамура нанял тебя для того, чтобы обнаружить и убить меня, хотя он сильно желает этого и уверен, что это ему нужно. Нет, Накамура нанял тебя, Ник Боттом, потому что знает: ты, возможно, единственный живой человек, который способен разгадать тайну убийства его сына.

«Это что такое? — подумал Ник. — Неприкрытая лесть?»

Нет, вряд ли. Нухаев был для этого слишком умен и — что важнее — знал, что Ник тоже умен. Что же тогда?