Читать книгу - "Хроники искателей миров. Дворец Посейдона - Томас Тимайер"

– Пропали? – Гумбольдт приподнял бровь. – Пропасть может кошелек, шляпа или трость, но пароход? Что это были за суда?

– Пароход «Корнелия» имел в длину сорок пять метров и брал на борт около двухсот тонн груза, – ответил Никомедес. – Мощность паровой машины шестьсот лошадиных сил, средняя скорость – четырнадцать узлов. Другие два корабля были еще крупнее. Груз состоял преимущественно из рельсов для строительства железной дроги, которое ведется на Крите. Все суда были достаточно прочны и обладали отличными мореходными качествами. Даже тот шторм, во время которого погибла «Корнелия», не представлял для них серьезной угрозы. – Он отпил глоток воды со льдом. – Капитан Фогиацис командовал «Корнелией» в день ее гибели, и ему единственному из всего экипажа удалось выжить. По его словам, судно в разгар бури атаковало неведомое морское чудовище, однако ни мой отец, ни мой дед этому не верят. Они уверены, что Фогиацис, несмотря на его безупречную репутацию, в тот день напился и посадил «Корнелию» на рифы. – Молодой человек бросил сочувственный взгляд на капитана. – Но я знаю Димитриоса Фогиациса с детства. Он порой брал меня с собой в плавания, и уж кому-кому, но мне бы он лгать не стал.

Гумбольдт некоторое время задумчиво разглядывал обоих посетителей, а затем встал и направился к стойке с картами.

– Прежде чем мы займемся чудовищем, я хотел бы точно знать, где произошла катастрофа.

Он извлек свернутую в трубку карту восточной части Средиземного моря, вернулся к посетителям и расстегнул кожаные ремешки, стягивавшие тугой рулон.

– Здесь у нас остров Крит и прилегающие к нему морские районы.

Он развернул карту на столе и провел рукой по глянцевитой бумаге, наклеенной на грубый холст. Карта была основательно потерта – видимо, ею часто пользовались. Оскару пришлось наклониться, чтобы рассмотреть сотни мелких островов на голубой глади. Казалось, в карту кто-то выстрелил из дробовика.

– Боже, да тут их видимо-невидимо! – удивился он. – Надо быть настоящим знатоком, чтобы провести судно через такую кашу!

– Это архипелаг Киклады, – пояснил Никомедес. – Плавание в этих водах под силу лишь самым опытным капитанам. Там повсюду разбросаны рифы и скалы, многие из них скрыты под поверхностью моря и совершенно неразличимы. Для тех, кто не знаком с этим районом Средиземноморья, попасть туда равносильно самоубийству. Но искушенные мореходы ориентируются по положению различных островов, как по вешкам фарватера. К тому же, все они заметно отличаются по форме рельефа, и перепутать их практически невозможно.

– А в темное время суток? – Гумбольдт быстро взглянул на судовладельца.

Никомедес кивнул.

– Разумеется, плавание по ночам среди Киклад строго запрещено. Но сроки доставки грузов порой вынуждают продолжать навигацию в темноте. С этим справляются только самые опытные судоводители. На большинстве островов установлены маяки, огни которых различимы на большом расстоянии. Однако это ненамного снижает степень риска.

– Где именно произошла катастрофа?

Никомедес жестом подозвал Фогиациса. Мужчина тяжело поднялся и шагнул к столу с картой. Только сейчас Оскар заметил, что капитан передвигается не без труда. Были ли причиной тому пережитое кораблекрушение или возраст и болезни, трудно сказать. Едва взглянув на карту, Фогиацис указал на небольшую группу островов южнее Крита.

Гумбольдт нахмурился.

– Санторини?

Грек утвердительно кивнул и произнес несколько фраз по-гречески, из которых Оскар не понял ни слова. Похоже, и Гумбольдт тоже. Обернувшись к Шарлотте, он попросил:

– Тебе не трудно принести сюда лингафон? Ты знаешь, где он хранится.

– В металлическом шкафчике в подвале. Я мигом. – С этими словами девушка вышла.

– Лингафон? – Никомедес с недоумением уставился на ученого.

– Я хотел бы избавиться от некоторых проблем с различиями в наших языках, – ответил Гумбольдт. – Мой греческий довольно плох, поэтому мне хотелось бы услышать о фактической стороне событий непосредственно из уст капитана. У меня есть специальный аппарат, который моментально выполнит перевод. Немного терпения – через минуту-другую моя племянница принесет его сюда.

Пока Шарлотта отсутствовала, Элиза попотчевала капитана еще одной рюмкой водки, а Оскар тем временем разглядывал карту.

– У этих островов странная форма, – заметил он, ведя пальцем вдоль береговой линии острова Тира. – Они выглядят так, словно в прошлом были одним целым.

– Ты прав, – отозвался Никомедес. – Архипелаг Санторини когда-то представлял собой единый и гораздо более крупный остров. Примерно в 1600 году до нашей эры во время чудовищного извержения вулкана он буквально раскололся пополам. Кое-кто даже полагает, что при этом произошел взрыв невероятной силы, который и вызвал цунами, опустошившее все Восточное Средиземноморье, и прежде всего южное побережье острова Крит. Это, вероятно, и стало причиной заката цветущей Минойской цивилизации, существовавшей с третьего по середину второго тысячелетий до нашей эры.

Оскар тут же навострил уши.

– Минойская цивилизация? Та самая, что возвела дворец царя Миноса?

– О, да вы, молодой человек, настоящий знаток старых мифов! – Никомедес улыбнулся. – Дворец на самом деле существовал на Крите, сохранилась даже циклопическая кладка его фундамента. Величественное строение впечатляющих размеров.

– А Лабиринт? А Тесей и Ариадна? А Минотавр? Они тоже существовали?

Никомедес улыбнулся.

– В отношении существа, считавшегося наполовину быком, наполовину человеком, у меня большие сомнения. Но Лабиринт – реальность. Он расположен в тридцати километрах юго-западнее Кносского дворца, в горах, поблизости от небольшого городка. Это система пещер длиной в два с половиной километра, состоящая из множества ходов, многократно пересекающих друг друга под самыми причудливыми углами и нередко оканчивающихся завалами и тупиками. Там царит полная тьма, и заблудиться проще простого.

Оскар опустился на диван. Он-то думал, что история с Тесеем, царем Миносом и Ариадной – всего лишь старая сказка.

– Откуда тебе известно о Миносе? – насмешливо полюбопытствовал Гумбольдт.

– «Мифы классической древности» Густава Шваба, – пробормотал Оскар. – Я нашел эту книгу здесь, в вашей библиотеке. Только ее мне удалось одолеть от начала до конца. Надеюсь, вы не сердитесь на меня за то, что я ее взял?

Гумбольдт потрепал его по плечу.

– Если это пополнило твое классическое образование, я вовсе не против. Но убедительно прошу – обращайся с Густавом Швабом поаккуратнее, это уникальное первое издание!

Оскар смутился, но, к счастью, вернулась Шарлотта, неся перед собой небольшой ящичек с раструбом на передней панели, массой кнопок и светящихся индикаторов. Это и был лингафон – создание ученого, намного опередившего свое время.