Читать книгу - "Дракон и золотая фея - Хелена Хайд"

Надевая его на ходу, я выбежала обратно в коридор и с облегчением обнаружила, что музыкант стоит на прежнем месте.

— Вот, вернулась, — поспешила сообщить я, подбегая к нему, и нажала на сенсорный круг, вызывая проекцию экрана рабочего стола. Понимая, что заставляю человека ждать, когда ему нужно и самому в гримерку, я немного перенервничала, и пару раз ткнула не туда, пока наконец не вызвала камеру, устанавливая ее для снимка.

Встав рядом со мной, Брент Шторм приобнял меня за плечи, улыбнулся спокойно и естественно, даже немного устало, в то время как я наоборот напряженно лыбилась, словно школьница.

— Спасибо большое, — радостно проговорила я, сворачивая экран. — И еще раз извините, что задержала. У вас классная музыка!

— Рад, что нравится, — ответил Шторм. — Хотя по тебе и не скажешь, что ты любительница рока.

— Что, правда? — заволновалась я, поглядывая на элементы своего наряда. Это что же получается, я промахнулась со сценическим образом? Вот же черт!..

— Да нет, я не о шмотках, — расхохотался Брент, неожиданно потеребив мою макушку, словно у детсадовской девочки. — С ними все в порядке. Сама ты как-то не похожа на рокершу. Скажи честно, поешь какую-то ресторанную попсу, но просто решила подработать на рок-концертах, и купила парочку песен?

— Возьми свои слова обратно, — неожиданно холодно и слишком резко выпалила я, уставившись на мужчину глазами, сверкнувшими от гнева.

— Эй, чего кипятишься? — нахмурился он, немного попятившись.

— Каждая из моих песен была написана мной лично! — заявила я, сердито сделав шаг вперед, тем самым сокращая между нами дистанцию. — Да, не буду скрывать, когда-то я в самом деле пела слащавую ресторанную попсу, от которой зубы сводит, но уже давно завязала с этой дрянью. Можешь считать, одумалась и встала на путь истинный.

— Вот извини, но не верю я, что вчерашняя феечка-певичка может вот так резко взять и врезать стоящий рок, — хмыкнул Брент, перестав пятится, и сам выпятил грудь.

— Можешь считать, что мне на голову свалился кирпич, от которого меня качественно перемкнуло, — фыркнула я, гордо скрестив руки на груди.

— Ой, детка, знаешь, сколько я видел таких «перемкнувших»? — с издевкой протянул мужчина. — Которых бросил парень и они резко стали дикими бунтарками на месяцок-другой, пока не находили нового бойфренда, которому нужна была воздушная принцессочка…

— Заткнись! — прорычала я, снова яростно на него уставившись и сердито хлопнув крылышками. — Конечно это прикольно — сидеть такому классному, смотреть на других со всезнающим видом и на основе догадок делать свои очумительно умные выводы. Вот только ты, козел, даже не представляешь, через что мне пришлось пройти в этой гребаной жизни! И нет-нет, я ни в коем случае не считаю, будто мои неприятности — самые ужасные, и неприятности всех остальных по сравнению с ними — туфта. Но вот судить о моей музыке исходя из догадок, основанных на своих стереотипах, уж будь так добр, не смей!

— Очень надеюсь, что ты не разгонишь мне зал своим «разогревом», — скривившись, бросил Брент и развернулся, направляясь к своей гримерке.

— Смотри, чтоб после меня он сам от твоих песен не заснул! — крикнула я ему в спину и, сжимая кулаки, зашагала к кулисам.

До начала оставалось совсем немного и зрителей уже начали запускать. Просторный зал ночного клуба наполнялся представителями самых разных рас в броской грубой одежде и с яркими прическами. Теми, кого я теперь просто обязана разорвать, чтоб у этого чешуйчатого треснуло!

— Так, Канария… ты Канария же? — окликнул администратор за моей спиной. — Твой выход через пять минут, готовься.

И не дожидаясь ответа, куда-то унесся, отдавая на ходу распоряжения.

Я же старалась ровно дышать, чтобы не поддаться панике. Раньше мне не приходилось выступать перед такой большой аудиторией, да еще и после того, как меня выбесили! Ах, надо же, не верит он в то, что «бывшая ресторанная феечка-певичка» может писать рок-музыку! Чертов Брент Неверующий! Ты у меня еще попляшешь…

Голова, все же, немного закружилась.

Интересно, а с чего я вдруг решила, будто МОГУ писать достойную рок-музыку? Почему так уверена, что мои песни в самом деле не мусор? То слащавое мурлыканье, которое я писала, работая в «СтарКейдж», действительно пользовалось спросом у своей аудитории. Мурлыканье красивое, но безликое.

Здесь же были совершенно иные правила игры. Другие эмоции, другие требования, другая цель. Так почему же я задрала нос и пришла к выводу, что моя музыка в этом жанре хороша и должна понравиться его поклонникам? Потому что мне хлопали в ресторане, где я через день пела по три-шесть песен? Ну да, конечно, это точно повод возгордиться и посчитать себя великой восходящей рок-звездой! Зря я вообще сюда сунулась, очевидно же, что не готова для таких выступлений, еще и перед требовательной к жанру аудиторией!..

— Эй, — внезапно услышала я за своей спиной и, вздрогнув, обернулась, увидев стоящего вплотную Брента — уже в черной сценической одежде, с легким мужским гримом. Не дожидаясь, пока я выйду из ступора, он склонился над моим ухом, щекоча длинными волосами плечо, и тихо проговорил: — Удачи. И не переживай! В конце концов, из всех тех кандидатур, которые нам предлагали, мой менеджер отобрал для этого концерта именно тебя!

Обескураженно кивнув, я сделала глубокий вдох и, увидев, как администратор подал мне жестом сигнал, твердым шагом вышла на сцену, направляясь к микрофонной стойке.

С этой секунды — только выкладываться на полную! И даже если я опозорюсь, даже если меня будут забрасывать гнилыми помидорами, я не должна выказывать, будто хоть сколечко сомневаюсь в себе!

— Эй, привет! — бодро закричала я в микрофон, когда надо мной зажглись прожектора. — Я Канария Хейл, веселенького вам вечера! Брент там сейчас доедает свои чипсы, так что пока я тут постою немножко! Зажжем!!!

Выбросив кулак вверх, я дала команду мелодину, и аудиосистемы взорвались ревом гитар, переплетенным с ударами барабанов! Жесткая музыка резала воздух, словно меч из каленой стали. Сквозь подошвы туфель я ощущала, как вибрирует сцена, пол, стены и потолок, передавая свою вибрацию собравшейся толпе! И подхваченная этим ураганом, дала волю голосу:

— Я беспомощный и хрупкий

На булавке мотылек.

Дикий зверь — жестокий, жуткий,

Меня в баночку завлек.

Обескровленные губы,

И разорвано крыло.

Препарирована грубо,

Моя кровь — твое вино!

Ты ударь меня сильнее,

Свою силу покажи!

Утверждаясь в своем гневе,

Улыбаться прикажи!

Просыпаясь после стояния в очереди на входе в клуб, толкучки в зале и болтовни в ожидании начала, толпа замирала, заинтересованно поглядывая на сцену. И вот уже сквозь музыку до меня долетели первые одобрительные крики, за которыми последовали поднятые в воздух кулаки. Десятки, сотни кулаков, владельцы которых надрывали глотки, поднимая радостный гул!