Читать книгу - "Пожиратель тени - Альфред Анджело Аттанасио"

Рик схватился за хрусталь Ожерелья.

— Душа младенца — здесь? — Потрясение от этой вести смыло страх оттого, что он висит над кривизной холодного мира в когтях демона. — Все это время — все это время! — душа младенца была в моих руках! Я заплатил за нее жизнью, когда эта проклятая стрела проткнула мое тело! И прямо тогда могла закончиться моя миссия!

— Миссия? — Молниеподобное лицо демона вспыхнуло жарче. — Воровство! Ты украл мой уловитель душ!

— Не тебе, демон, говорить о воровстве! — выкрикнул Рик в змеиное лицо. — Это ты украл душу младенца!

— Да, украл, — согласился торжествующий демон. — Когда мои гномы взбунтовались и бросили меня в Бездну, я использовал оставшуюся силу, чтобы поместить Ожерелье Душ в Лабиринт Нежити. Там я мог направлять его издали, медленно, тщательно, тысячи земных лет подряд, собирая свет Извечной Звезды и поглощая постепенно душу младенца. И вот она моя! — Когтистая лапа Даппи Хоба сомкнулась на Ожерелье, и он поднялся выше, в индиговое небо. — И ты в моей власти — власти, накопленной за два миллиона дней ради одного этого дня, этого мига победы. Ты будешь повиноваться мне — выбора у тебя нет.

С ревом океанского прибоя вспыхнула сверху молния, и демон ударился в стену звезд с такой силой, что уронил кобольда. Рик полетел, кувыркаясь, над лазурным краем атмосферы. В уголке неба в брызгах крошечных звезд висела вязкая, гниющая луна.

Даппи Хоб подхватил падающего кобольда и поставил вертикально в фиолетовом сиянии над скользящим следом.

— Ты заперт на Темном Берегу! — истерически рассмеялся Рик, обезумев от ужаса.

— Нет-нет! Погоди-ка… дай мне подумать. А, мы не можем перелететь Бездну, когда Ожерелье не целое. — Острые когти демона подняли одинокую призму, содержавшую душу Лары. — Я должен присоединить эту призму к остальным, и тогда мы улетим с Темного Берега.

Рик сомкнул искривленные руки на Ожерелье.

— У тебя нет силы соединить призмы, — сказал он с вызовом.

— Силы! — проворчал демон. — Силы у меня больше, чем я могу использовать. Для соединения Ожерелья нужно нечто большее, чем сила. Если бы ведьма не убила моего слугу Синего Типу, я бы позвал его для этой тонкой работы. А так придется действовать самому. Жди здесь.

Даппи Хоб нырнул сквозь ветер и исчез в морозных слоях облаков. Рик Старый взял Ожерелье обеими руками и вздрогнул при мысли о том, что носит на себе душу младенца, что чуть не сбросил тот самый трофей, за которым гонялся, и эта мысль наполнила его болью. Он огляделся, куда бы спрятаться в этой взъерошенной тьме.

Даппи Хоб вернулся, держа в когтистой лапе Джиоти, а в другой — Бройдо. Чешуйчатый хвост обвился вокруг ног Рика и сдернул его вниз с пути к луне.

— У нас еще много работы, — произнес демон, беря Бройдо за руку и подводя сквозь стеклянную крышу неба в сторону солнца. — Будешь раздувать мехи, эльф.

Кафедральными ярусами висели ионизированные слои полярного сияния, обволакивая невидимые силовые линии магнитного поля планеты. Широкие, как горизонты, светящиеся занавесы колыхались в солнечном ветре. Даппи Хоб приковал к ним Бройдо кандалами боли. По команде демона эльф побежал по границе мира, и волшебство понесло его гигантскими шагами в сотни лиг длиной. Он перелетал на другой край планеты, увлекая за собой исполинские полотна плазмы, и возвращался обратно, раздувая небесные огни порывами сине-фиолетового пламени.

— А твоя задача, маркграфиня, собирать молнии от пламени мехов и складывать.

Даппи Хоб поставил Джиоти в электрический ветер, разгоняемый хлещущими занавесами плазмы, и курчавые волосы маркграфини поднялись дыбом в электрическом поле.

— А ты, — Даппи Хоб ткнул в Рика огненным пальцем, — стой на месте. Пошевелишься — испепелю, а эльф будет вместо тебя вести переговоры с владычицей.

Кобольд стоял неподвижно у черной стены пространства и видел, как надрываются его друзья. Бройдо уже блестел испариной, напрягаясь изо всех сил и таская взад-вперед за собой по скользкой крыше неба огромные полотна света. Когда он падал, звезды разлетались там, где он ехал юзом, и Бройдо вскакивал, кривясь от боли.

Джиоти тоже двигалась поспешно, зная, что любая задержка влечет за собой страдание. Она запускала руки в облака синего огня, который добывал Бройдо из полярного сияния, и вытаскивала их, зажимая в кулаках извивающиеся угрями молнии. С раскрасневшегося лица капал искристый пот, когда раскаленные до синевы пучки молний она складывала друг к другу противоположно заряженными концами. Когда все молнии сходились в одну раскаленную цепь, с другого края мира снова прибегал Бройдо с очередным парусом пойманной энергии.

Даппи Хоб обернул сплетенную Джиоти электрическую сеть вокруг плеча Рика Старого, соединив искрящиеся концы с гранями хрустальных призм. Эта работа требовала от него полного внимания, и на внушающем ужас обличье выросли стебельчатые глаза краба. Они вращались, высматривая молнии.

— Быстрее, эльф! Шевелись! Мне нужна еще энергия, чтобы открыть Ожерелье, а потом понадобится еще, чтобы закрыть его. Маркграфиня, быстрее! Если Ожерелье будет открыто слишком долго, душа младенца погибнет — ас ним и все миры этого сна.

Бройдо и Джиоти торопились изо всех сил. Эльф бросался юзом через все небо, рассыпая искры и крики боли, но с каждым разом зачерпывая все больше энергии из солнечного ветра. Джиоти появлялась с охапками шипящих молний, с волдырями на лице и шее от ожогов огненных змей.

Их неимоверными усилиями демон собрал достаточно энергии, чтобы открыть золотой витой шнур и надеть на него одиночную призму. Ожерелье Душ стало тяжелее на плечах Рика, и собравшийся заряд Чарма успокоил орущий ужас, звучащий в нем с той минуты, когда он узнал, что душа младенца все время была у него.

Потом кобольд услышал далекую музыку — темную песню души Лары. Она доносилась из кристалла, который когда-то был у Лары, и усиливалась другими призмами.

Даппи Хоб тоже услышал ее — и не только услышал. Призрак Лары объединился с энергией, отобранной у всех душ, что были пойманы этими кристаллами за тысячи лет. Лишенная силы на Темном Берегу, Лара утонула в кристалле.

Она воссоединилась с тенями, блуждающими в сферических коридорах Ожерелья, бессмысленно витала среди них просто как одна из погибших душ — пока не поняла, чем разум отделяет ее от прочих. Она была ведьмой с Темного Берега. Она знала, как танцем добывать силу.

С тех пор как в зимнем парке от нее увели Котяру, она танцевала, останавливаясь лишь тогда, когда внимание демона обращалось на нее. Этот танец собирал скудную энергию погибших душ, оживляя их разорванные воспоминания о пленении и рабстве. Когда Даппи Хоб присоединил камень Лары к остальным камням Ожерелья, гнев всех душ во всех кристаллах зазвенел яростным хором.

Под ударом этого гнева демон отшатнулся, стебельчатые глаза болезненно втянулись.

Увидев демона с разинутым от боли ртом, кобольд загорелся жаждой убийства. Он взялся за древко стрелы и, преодолевая муку, которую даже Чарм не мог заглушить, вырвал его из груди. С криком, разорвавшим воздух, Рик ударил зазубренным наконечником в брюхо демона.