Читать книгу - "Дом аптекаря - Эдриан Мэтьюс"

— А как с остальным? — риторически вопросил Майлс.

Прошло полтора часа.

— Боже… — пробормотал Майлс, поднимаясь с пола и вытирая лоб. — У меня бабушка такая же — все копит, копит, копит.

— Военное поколение.

— Должно быть, у них были беличьи гены, которые уснули в детях и внуках. Я к тому, что теперь ведь есть «ИКЕА», дзэн и минимализм, так? Чем меньше — тем лучше.

— Хочешь сказать, пришло время еще одной войны?

— Да. По крайней мере люди поняли бы истинную ценность баночек из-под йогурта, рождественской оберточной бумаги, сдохших батареек и пустых газовых зажигалок. Что еще у нас здесь осталось?

Рут, присев на четвереньки, перебирала книги.

— Диван еле дышит и вот-вот развалится. — Она приподнялась. — Засунь руку и пошарь в поролоне.

— Нет уж, спасибо. А если там кто-то прячется?

— Кто, мыши?

— Я имею в виду кое-что другое. В этой семейке, похоже, хватало кандидатов в сумасшедший дом. И кстати, раз уж мы проводим инвентаризацию, какого черта здесь делает Дева Мария?

— Мать у Лидии была еврейка, а отец — голландец и католик. В свободное время старушка ходит в церковь.

— Святая Мария, Матерь Божья, — запричитал Майлс с акцентом набожного ирландца.

Рут почесала голову.

— Интересно. Она ее, должно быть, передвинула. Я же помню, что эта статуэтка стояла по другую сторону от камина.

— Передвинула? Вряд ли. У нее бы сил не хватило. Посмотри, какая большая.

— По-моему, это гипс. Если хочешь, можешь заключить ее в объятия и сплясать рок-н-ролл. По крайней мере…

Они замолчали. Посмотрели друг на друга. Рут улыбнулась.

— Мария. Царица небесная.

— Что?

— Сандер оставил письма королеве. Так он сказал Лидии, помнишь?

Майлс щелкнул пальцами:

— Ну конечно! Быстро… помоги мне! Иди сюда!

Он обхватил статую руками и начал опускать.

— Загляни снизу.

Рут присела.

— Полая внутри. Наверное, они все такие.

— Что-нибудь видишь?

— Нет.

— А руку просунуть можешь?

— Ты уверен, что это прилично?

— Хватит дурачиться! Черт возьми, не могу же я держать ее целый день!

Рут просунула руку в тесное отверстие в основании статуи и вздрогнула, когда Майлс застонал.

В следующий момент статуя накренилась и рухнула на пол. Упав, она с громким треском раскололась, как раскалывается пасхальное яйцо — прямо по вертикальной складке на бело-голубых одеяниях Девы. Еще одна трещина прошла по шее. Голова отвалилась и, откатившись в сторону, ударилась о ведерко с углем. В воздухе повисла мелкая гипсовая пыль.

— Черт! Пальцы скользкие.

— Чтоб тебя! Посмотри, что ты наделал. Старуха меня убьет. И тебя тоже. Послушай, если мы все это выбросим, как по-твоему, она не скоро заметит?

— Не заметить исчезновение такого, едва ли не в натуральную величину, изваяния Матери Божьей? Сомневаюсь. Тем более что старушка, как ты сама говоришь, отличается набожностью.

— Мы могли бы утащить какого-нибудь ангелочка с кладбища.

Майлс покачал головой:

— Не выйдет. Увидит крылышки.

— Ну, ты теперь так просто не отвертишься. Поругание святынь — тяжкий грех.

Вспомнив, что стало причиной катастрофы, она перевернула самый большой кусок. И вдруг увидела то, что они искали.

— Вот так да! Майлс, посмотри! — прошептала Рут. — Есть! Бинго!

Небольшая стопка писем. Одни целые, другие истлевшие — жертвы сырости и насекомых. Письма были перевязаны лентой, но при падении узел развязался, и теперь они лежали кучкой. Одна страничка, вероятно, выпала, когда Лидия перемешала статую.

— Майлс! — завизжала Рут. — Мы сделали это! Нашли, мать их! Аллилуйя!

Они даже не услышали, как вошла Лидия. Вошла и, выронив пакеты с покупками, застыла на пороге, словно вросла в землю.