Читать книгу - "Драконы Аргоната - Кристофер Раули"

Прежде они расставались чаще, но после возвращения с Эйго Лагдален видела дочку каждый день. И вот судьба снова разлучает их, а надолго ли – никто не знает. Может быть, всего на несколько дней, может быть, на годы, а может, и навсегда.

А каково Холлейну – он даже в лице переменился, услышав, что Лессис опять обратилась к его жене за помощью. На сей раз Кесептон дал волю своему гневу, ибо знал, как велик риск. Он любил жену всей душой, всем сердцем, и лишиться ее было для него равносильно смерти. Но таков был ее долг перед родным городом. Долг, который за нее не мог исполнить никто.

Лагдален тяжело вздохнула – бедный Холлейн! Однако в настоящий момент именно он устремлялся навстречу опасности – ехал по Пшеничному тракту на соединение с имперскими силами под Посилой. Всю неделю в Марнери собирали подкрепления. Прибыло несколько отрядов кадейнской резервной пехоты, которые тут же выступили на запад. Вместе с ними отправились и всадники, снаряженные за счет состоятельных граждан Марнери. Купцы и банкиры собрали десять тысяч золотых на припасы – они понимали, что нужда велика. Готовность, с которой богачи откликнулись на призыв помочь армии, была понятна – высшие классы Марнери не жаловали аубинасских зерновых магнатов. Здесь всегда считалось дурным тоном кичливо выставлять напоказ свое богатство. Самые знатные семьи предпочитали шелкам и золоту простое платье и оловянную посуду. Богатые люди щедро жертвовали деньги на нужды города, но делалось это безо всякой помпы. Белый город славился своими моряками, солдатами и активным участием во всех сферах имперской политики. Марнери признавали сердцем Аргоната, хотя численностью населения он уступал великому Кадейну более чем втрое.

Лагдален поднималась по самому крутому склону холма, когда позади нее появились еще две фигуры. Завидя женщину, они ускорили шаг. Лагдален не оглядывалась: она была слишком поглощена собственными раздумьями, к тому же ей приходилось беспрерывно огибать лужи. Перескочив через разлившийся поток, она ступила на тротуар, тянувшийся вдоль глухой ограды высотой в четыре фута. И тут из темноты выскочили четверо мужчин – они прятались, поджидая ее появления.

Лагдален заметила их за миг до того, как один из них схватил ее за горло. Она издала вопль и укусила его за руку. Нападавший ударил ее по голове, но она сжала зубы еще сильнее и пнула ногой по колену. Другой мужчина схватил ее за руки. Лагдален попыталась пнуть и его, но третий захлестнул веревку вокруг ее лодыжек. Руки ей заломили за спину, запястья связали, в рот запихали кляп, а на голову накинули мешок. Все это произошло в считанные мгновения. Затем ее подхватили и понесли прочь. Но истошный крик был услышан двумя женщинами, шедшими сзади. Они громко закричали и поспешили на выручку. А поспешив, разделились, ибо Эйлса, дочь Ранара, была лет на двадцать моложе сопровождавшей ее тетушки Кири.

Эйлса устремилась вверх, повернула за угол и успела заметить впереди четверых мужчин. Они исчезли за домами. Кири сильно отстала и спешила за ней, выкрикивая ее имя. Эйлса уже пожалела о том, что подняла шум: из-за этого нападавшие поняли, что их заметили. Но она все равно бросилась в погоню. Дочь вождя клана Ваттель не расставалась с длинным ножом и прекрасно умела обращаться с оружием. Но она была одна. За поворотом дорога изгибалась к востоку и взбиралась на плато, где находились Сторожевая башня, Драконий дом и площадь для парадов. Мужчины свернули в одну из боковых улочек. Эйлса двинулась вперед, всматриваясь в каждую из них и напрягая слух. Она заглянула в Перьевой переулок, ничего не обнаружила и поспешила дальше, к Мучному. Там, не дальше чем в десяти футах от угла, у открытой двери стояли трое мужчин. По несчастливой случайности один из них оглянулся и увидел девушку.

– Взять ее, – рявкнул кто-то грубым голосом.

Эйлса повернула и пустилась бежать, громко призывая на помощь. К сожалению, на этом участке улицы не было жилых домов: по обе стороны тянулись склады и мастерские.

Она пробежала футов шестьдесят, когда чья-то рука ухватила ее за плащ. Девушка развернулась навстречу преследователю, держа наготове нож. Негодяя сгубила излишняя самонадеянность – клинок угодил ему прямо в живот. Он охнул, сложился пополам и упал. Но тут подоспели остальные. Эйлса увернулась от удара дубинкой, однако на нее набросили сеть. Дубинка подсекла ее ноги, и она упала.

– Сучка. Она пырнула Этрапа.

– Сам виноват. Он что, ножа не видел?

Девушка барахталась, пытаясь встать, но получила еще несколько ударов дубинкой. На нее навалились, отобрали нож, заткнули рот кляпом, связали и потащили в Мучной переулок.

Тем временем кое-где уже зажглись огни. Громкие голоса призывали стражу. Эйлса билась в руках похитителей до тех пор, пока ее не стукнули по голове так крепко, что она обмякла и стихла. Почти бесчувственное тело втащили за дверь, в узкий проход.

– Проклятая сучка подняла тревогу, – проревел грубый голос.

– Она и Этрапа убила.

– Пора убираться, – рявкнул кто-то другой.

В конце прохода открылась другая дверь. Эйлсу выволокли во двор, засунули в мешок и швырнули на телегу. Щелкнул кнут, и телега тронулась с места. Мужчины бежали рядом с подводой: девушка слышала их дыхание и тихие призывы не зевать и поторапливаться. Стража не нашла похитителей. Минут двадцать они петляли какими-то проулками, после чего проехали мимо храма и спустились к докам в районе Рыбного рынка. Здесь мостовая была дюйма на два скрыта под водой. Прямо по лужам телега подкатила к причалу.

На борту поджидавшей их барки горел фонарь. Лошадь остановилась, люди затащили мешки на палубу и сволокли в трюм. Несколько минут спустя барка снялась с якоря. Отталкиваясь шестами, матросы отвели ее от берега и поставили паруса, которые тут же наполнил сильный, устойчивый ветер. Суденышко заскользило по Длинному Заливу.

Глава
сорок третья

крипте{7} великого храма Марнери находились церемониальные помещения, кладовые и тайный кабинет, где проходили совещания Комитета Провидения. Проникнуть туда можно было лишь через потайную дверь в ризнице верховной жрицы. Само место встреч представляло собой квадратную комнату с большим круглым столом, на котором покоился огромный том «Блага Кунфшона». Этой дождливой, ветреной ночью комитет собрался, чтобы встретиться с прибывшей из Андикванта Лессис из Валмеса, личной посланницей императора.

Атмосфера в комнате была напряженной – Лессис заметила это с самого начала. Камергер Акснульд чувствовал себя не в своей тарелке, и в какой-то мере его можно было понять: ситуация оставалась крайне опасной. Победа у Красного Холма воодушевила повстанцев – песни об этом сражении распевали по всему Аргонату. Правда, после битвы в Аверийском лесу обстановка несколько изменилась, но мятежники по-прежнему имели значительное численное преимущество.