Читать книгу - "Малышкина и Карлос. Магические врата - Андрей Денисов"

Очнулся он оттого, что кто-то сильно тряс его за плечо.

– Давай, давай, просыпайся! – недовольно ворчала Екатерина Терентьевна. – Да просыпайся же, старый ты увалень!

– Здравствуйте, – сказал пасечник.

Уже давно никто не смел вести себя с ним так пренебрежительно, да и ругать его было не за что. Петр Вениаминович почувствовал себя не в своей тарелке.

Женя выскочил из вагончика, поставил самовар, принес три кружки, блюдца, сахар с печеньем и расставил все на столе.

– Скуповат ты, однако, Петр Вениаминович, – сказала ведьма, опускаясь рядом с пасечником на лавочку, – меду гостье пожалел подать!

– Да мой медок нынче не таков, чтобы им гостей угощать, – тяжело вздохнул Водорябов.

– Что ж так?

– Разорился я в этот сезон, – ответил пасечник, – весь мед пропал, горький как хина, в рот не возьмешь!

– Ты не про разор думай, – наставительно сказала ведьма, – а про спасение свое! Расскажи-ка, что сегодня ночью было?

– Да сама смотри! – махнул рукой в сторону вагончика Водорябов, указывая на поцарапанные стенки.

– Все даже серьезней, чем мне показалось вначале, и как ты только не вышел? – удивилась Екатерина Терентьевна. – Сильно хотелось?

– Да я уж вышел почти, – признался пасечник. – Вот Жене спасибо, удержал меня.

Старуха обошла пасеку по часовой стрелке, время от времени останавливаясь и бормоча что-то себе под нос. Она застыла между ульями, а потом начала энергично отряхивать платье. Пасечник подумал, что на нее напали пчелы, и бросился на выручку, но Екатерина Терентьевна крикнула ему:

– Стой, где стоишь! – продолжая отряхивать подол.

Пчелы и не думали нападать на старуху, наоборот, огибали ее и спешили к своим ульям. Вдруг в руке ведьмы сам собой возник нож, и она резким движением запустила его в стоящее рядом дерево. Водорябов изумился силе старухи – нож вошел в плотную древесину по самую рукоять. Никому из его знакомых не удался бы подобный трюк.

– Мне все ясно, – сказала Терентьевна со значением, – платы за избавление я с тебя не возьму, пообещай мне сейчас, что отдашь, сколько сможешь, в сиротский приют!

– Я обещаю!

– Не забудь, сколько сможешь, а не сколько не жаль!

– Я понял, понял, сделаю все, что ты скажешь!

– Ну вот и хорошо, – улыбнулась вдруг Екатерина Терентьевна, показав удивительно белые и ровные зубы.

Время до вечера прошло быстро, и как только начало темнеть, ведьма объяснила, что нужно принести для проведения обряда. Водорябов отправился к поленнице, набрал охапку дров и принес к дереву, в которое Екатерина Терентьевна вонзила нож. Она показала место, где следовало сложить дрова домиком. Пасечник управился с заданием ловко, и вскоре кострище было готово, заправлено мятой бумагой и тоненькими щепочками – сунь спичку и заполыхает.

Незадолго до полуночи ведьма потребовала, чтобы Женя закрылся в вагончике изнутри, заставила Водорябова запереть его снаружи, а ключ взяла и закинула в лес.

– Ничего, новый замок купишь, – строго сказала она.

Если бы Водорябову рассказали месяц назад, что придется попасть в такой переплет, связанный с удивительными и неправдоподобными событиями, он ни за что бы не поверил. И теперь не очень верилось в происходящее, казалось, что все это не с ним.

А старуха тем временем установила напротив дерева зеркало и провела ножом глубокую борозду, начертив на земле большой круг, в центре которого оказался будущий костер. Рядом она поставила ведро воды, положила огромные раскрытые ножницы и пачку соли.

– Теперь будем ждать, – сказала Екатерина Терентьевна, – не боишься?

– Боюсь, – признался пасечник. – А что делать?

Приглядевшись к черной булькающей жиже по обе стороны от тропинки, Саша понял, что она кишит живыми существами. В ней скользили длинные гибкие тела, показывая время от времени гладкие темные спины. Он подумал, что, наверное, то же самое испытывает человек, находясь в надувной лодке посреди бескрайнего океана, окруженный голодной акульей стаей. Сашу обуял такой ужас, что он не смог двигаться дальше и остановился, чтобы удержать равновесие. Болотные существа стали медленно стекаться к тому месту, где он стоял, и вот из черной грязи поднялась первая голова.

Если бы Саша мог закричать, его бы услышали на луне, так он испугался. Высунувшаяся морда была плохой пародией на человеческое лицо. Рот был огромным, буквально от уха до уха, и в нем виднелись желтые плиты крупных зубов, приплюснутый нос со свистом втягивал воздух, глаза ворочались в круглых орбитах и не имели радужной оболочки – прямо на белых глазных яблоках выделялся угольно-черный, вертикальный, как у рептилии, зрачок. Жуткий урод облизнул синеватые губы. Казалось, он улыбается довольной ухмылкой. Язык был плоский и очень длинный, глянцево-красный.

– Свят, свят, свят, пропади, рассыпься, – прошептал Саша сухими, как бумага губами, совершенно не понимая, что же он говорит. Эти слова сами всплыли из подсознания.

Урод скривился и нырнул в черную глубину.

– Ага! Не нравится! – обрадовался Саша и снова пошел вперед. Теперь он почти не обращал внимания на узость и ненадежность тропинки, а смотрел по сторонам, чтобы успеть предотвратить нападение чудовищ.

Его внимание отвлек очередной всплеск черного тела, и Саша отвел на секунду глаза от линии горизонта. Сейчас, внимательно присмотревшись, он понял, что болото заканчивается. Далеко впереди он увидел желтую землю и ускорил шаг. Саша потерял ощущение времени, поэтому не мог сказать, долго ли он добирался до суши. Тропинка стала расширяться, и он мог идти быстрее. Твари в болотной жиже стали беспокоиться, и уже по две-три головы высовывались одновременно, они шлепали синими губами, и Саше казалось, что они говорят: не уходи, болотная топь мягкая и теплая, здесь хорошо и уютно, ныряй, отдохни!

Неожиданно он услышал голос Ниночки, такой ласковый и нежный:

– Саша, Сашенька! Вернись ко мне, я тебя прошу! Ты же слышишь меня, правда?

– Я иду, Нина, иду, – сказал Саша, – я стараюсь!

Желтый берег болота был все ближе, шепот болотных страшилищ все явственнее, все громче. Но Саша больше не впадал в панику, он понял, что эти существа что-то типа русалок или сирен, и если не поддаваться и не слушать, они не могут причинить особого вреда. Наверное, он должен был сразу свалиться с тропинки, как только их увидел, а раз не свалился тогда, то сейчас падать было бы просто глупо. Несколько десятков метров Саша преодолел с рекордной быстротой и обеими ногами прыгнул на жесткий берег. Сзади послышался стон разочарования. Он помахал уродам рукой из чувства какого-то непонятного озорства и снова пошел вперед.

Пейзаж изменился, равнина была не песчаной, а каменистой, по желтой, округлой гальке было очень неудобно ступать натруженными босыми ногами. Впереди блеснула река. Саша смутно помнил, что вроде бы уже видел эту реку. Она не была особенно широкой, воды свои несла тихо, ни малейшего плеска слышно не было.