Читать книгу - "Тьма на кончиках пальцев - Дмитрий Швец"

Тени были разные. Одни поднимались тихо, с некоей обреченностью, медленно проплывая, другие носились словно угорелые, словно им черти до сих пор пятки жарят. Третьи пытались сопротивляться.

Тень бросилась ко мне. Распласталась по невидимой преграде, выставив перед собой лишенные кожи и мяса кости рук, ткнувшись кривыми желтыми зубами в барьер. Она смотрела на меня пустыми глазницами обтянутого кожей черепа, и словно умоляла помочь.

Помочь я не мог, да и не хотел. Я бы мог, наверное, ее пристрелить, но было жалко последнюю пулю, самому может пригодится, да и где гарантия, что пуля возьмет призрака.

Ей помогли. Без меня. Из темноты выплыла огромная похожая на кошачью, но со слоновьими бивнями, и рогом носорога голова. Пасть ее широко открылась, и сомкнулась, одним движением откусив верхнюю часть призрака. Нижняя плавно, словно опавший с дерева лист, заскользила вниз, но тут же была разорвана мелкими выскочившими из темноты тварями. Я и увидеть не успел, кто там был.

Голова уставилась на меня красными глазищами. Она не жевала, не двигала челюстями, Она застыла, глядя на меня с интересом, словно я был для нее, чем-то вроде десерта. И десерт ей нравился.

Бивни покинули рот, проползли по щекам, поднялись на макушку, развернулись, стали чуть меньше, покрылись рубцами и трещинами. Кошачья морда, сузилась, вытянулась, носорожий рог втянулся внутрь, чтобы тут же вырасти на подбородке и обрасти волосками. Черные губы расползлись в улыбке.

Вся трансформация заняла мгновение, и вот из темного вихря на меня смотрят красные хитрые глаза черта. Точно такого какого рисуют на картинках в детских страшилках. Точно такой как у Гоголя в «вечерах».

Гоголя? Ты что, тварь в голову ко мне залезла? Я взглянул в глаза черту.

Улыбка исчезла с чертового лица, медленно, словно боясь, что не вернется на него никогда. Насмешка растворилась в глазах, ее место мгновенно занял страх. Тень смотрела на меня все еще притворяясь чертом, но я чувствовал, ее страх, чувствовал, что ей бы хотелось быть как можно дальше отсюда.

Но она не могла. Я не позволял ей. Точнее мой взгляд. Я чувствовал, как он просит отпустить его, но продолжал смотреть ему в глаза.

За его затылком, хотелось бы сказать спиной, но передо мной висела лишь огромная голова черта безо всякого туловища, появилось нечто отдаленно напоминающее медузу.

Распустив, развивающиеся во все стороны, щупальца она скользила мимо. Огромная прозрачная, она протянула щупальца к чертовой голове и не коснувшись отдернула их. На миг, словно демонстрируя себя, а может и разглядывая меня она замерла. Крохотный светящийся мозг, полные безразличия и злобы шарики глаз, и желудок, в котором заживо переваривалась рыба. Рыбешка билась, она боролась, пыталась выпрыгнуть, уплыть, но лишь доставляла странное удовольствие медузе. Я чувствовал идущую от желеподобного тела радость. Рыбе конец, она уже мертва, и лишь желание жить, одна лишь мысль заставляла ее пытаться спастись. И она билась, а с костей ее медленно сползало и тут же растворялось мясо.

Крохотные, спрятанные в глубине мозга глазки скользнули по мне с неким интересом и тут же его потеряли. Медуза скрылась в сером водовороте. Мгновение спустя оттуда вылетел перепуганный призрак. Он размазался по невидимой преграде безобразной бежевой кляксой, тут же собрался и бросился вверх. Щупальце догнало его. словно хлыст вылетело оно из водоворота, обвилось вокруг призрака и утащило.

Я не был уверен, что это щупальце той самой медузы, и узнавать чье оно не испытывал никакого желания. Я все еще смотрел в глаза черту. И желание поговорить с ним я испытывал большое.

Что-то черное промелькнуло у ног. Я заметил его лишь боковым зрением. Крохотный черный комочек шерсти. Сознание не сразу уловило, что это тот самый котенок, за которым я собственно сюда и пришел. И он летел к пропасти.

Наплевав на черта, я бросился за ним и поймал в последний момент. Прижав котенка к груди успел увидеть отступающего вглубь водоворота черта и мне показалось услышать его торжествующий смех.

Обессиленная, замерзшая кроха прижалась ко мне, уткнулась мордочкой в мою ладонь, замурчала.

— Ну ты чего, малыш, — я накрыл котенка второй рукой, погладил его. — Зачем ты убежал? Теперь вот напугался, насмотрелся всякого. Остался бы со мной, глядишь и выбрались бы уже, — я снова его погладил.

Котенок поднял на меня глаза, слабо мяукнул и вонзил в ладонь острые, что твои ножи зубы.

— Ты что творишь, свол..., — договорить, мне не позволили. Тень сбила меня с ног, отбросила к стене, нависла.

Ее плащ развивался как крылья некрупной манты, от нее шла злоба, ненависть, жажда и страх.

— Отдай! — он протянул руку, вполне себе человеческую. — Кот. Мне. Нужен. Уйдешь. Отпущу. Выведу. Будешь жить.

Он говорил отрывисто, хрипло, словно заливающаяся лаем в припадке ненависти ко всему сущему, собака.

— Отдай! — слова хоть и звучали, но давались ему с огромным трудом. — Хуже будет. Умрешь. Там. Останешься здесь. Там, - он ткнул себе за спину, указав на водоворот, где по невидимой стене размазался очередной призрак. – Уходи. Живи. Я отпущу. Кот отдай!

Я покачал головой.

— Не отдам, — я отодвинул котенка за спину и поднял пистолет. — Не надо угрожать. Поговорим?

И я физически ощутил, как от тени пошло веселье.

— Брось. Мой. Не заряжен. Я знаю.

— Ты забыл один патрон в патронташе.

Тень дрогнула.

— Ремонт. Нет. Невозможно. Сломан.

— Я починил.

— Врешь! — гавкнул он.

— Вдруг нет, — я развернул пистолет, показывая где я его чинил. Блеф сработал.

— Кот. Только кот. Ты уходи. Я покажу. Я выведу. Будешь жить. Там.

— Нет, — я покачал головой, — может быть. Может быть, я соглашусь, но ты скажешь мне, почему этот котенок так важен для всех. Вы, темные, и убивать за него готовы и умирать.

— Ты. Тьма. Страх. Уходи. Нужен кот. Только кот. Ты уходи. Живи.

— Чего? — я чуть опустил пистолет, и он этим воспользовался. Серая тень рванула ко мне, сбила меня с ног, ударила головой об пол, навалилась сверху.

Он что-то говорил, отмечая каждый удар, комментируя его. Я не слышал его треп, все мое сознание было сосредоточенно на вспышках боли и света в глазах и мысли. Странной, непонятной, забирающей все внимание на себя мысли. Меня бьют. Меня снова бьют в новом месте. Стоит только появиться где-то, как тут же найдется