Читать книгу - "Империя Зла - Юрий Никитин"

Забайкалов присвистнул:

– И что же он, всю ночь на нее глядел?

– Когда утром пришли на работу, видели как он ногойпытается вытащить шнур из розетки. Нос распух, видать, пробовал резетнуть, новы ж знаете какая там крохотная кнопка! Сейчас даже на женщин-депутатов смотритзверем.

Он вздрогнул от могучего голоса Кречета:

– Степан Бандерович, все сплетничаете? Уже сообщилипрессе о переменах в вашем министерстве? Русскую интеллигенцию надо ублажать,она и так всегда и всем недовольна.

– Нет еще, – ответил Коломиец виновато.

Взгляд Кречета скользнул по наручным часам:

– Странно, вы хоть строем и не ходите, но человек свиду умный и быстрый...

Коломиец сказал еще удрученнее:

– Моя вина. Я попросил другого телеинтервьиста!.. Онибыло направили ко мне этого... ну, который свои морды на все заставкивсобачивает. То с мудрым видом очки снимает, то мыслит, то устало лоб морщитнад государственными проблемами, будто это он решает, а мы под ногами зачем-топутаемся... А когда берет интервью, то всегда видно, что вот он, великий имудрейший, о чем-то снисходительно разговаривает с каким-то министришкойкультуры...

Кречет зло хохотнул:

– Или президентишкой. Знаю-знаю. Эти холопы такпользуются самостоятельностью прессы.

– Вот я и попросил заменить, – заспешилКоломиец. – Но там уперлись, мол, у них своя специфика. Я тоже не могу,это ж урон нашему кабинету. Вот и торгуемся.

Кречет побагровел:

– Торгуетесь? Разве не вы – министр культуры? А значит– и телевидения, газет, типографий, мать вашу... Мне что, батальон спецназа свами послать?

Коломиец отшатнулся:

– Нет-нет, зачем же? Мы же все-таки культурные люди,хоть уже и наполовину американцы. Я их так, словцом, словцом...

Но по роже было видно, что даже для министра культуры всякийвопрос хочется решить быстро и проще. А что может быть проще, если взять ссобой этих крутых парней в краповых беретах?

Сказбуш оторвал взгляд от экрана ноут-бука, лицо стало злыми жестким. Громко постучал карандашом по столу, привлекая внимание:

– Господин, президент, прошу внимания. Только чтополучено сообщение... Четверть часа тому в сенате США заявили, что в сферу ихинтересов входит отныне и озеро Байкал. В силу его уникальности, естественно,ценности для всего земного шара. Как вы помните, на Урал для проверки реакцииРоссии уже съездила жена президента США...

Краснохарев буркнул:

– Куда черт не сумеет, туда бабу пошлет. А потом уже иморскую пехоту.

Сказбуш строго постучал карандашом:

– Я еще не закончил, дело серьезное. А минуту назад игосударственный секретарь США сделал сенсационное заявление, что президентразрешает своим разведывательным самолетам проходить, при необходимости, надтерриторией России. Заявление снабжено целой кучей оговорок: самолеты-де небудут военными, оружия при себе нести не будут, угрозы никакой... Ну, обычныеслова, чтобы успокоить тех, кого встревожит помимо России. Как видим, спервадобились полетов над территорией Ирака, теперь пришла очередь России...

– Кто следующий? – спросил громко в звенящейтишине Коломиец.

Дверь заскрипела, в кабинет боком вдвинулся Яузов.Исхудавший, бледный, как смерть, он был по-петушиному с выпуклой грудью, словнопомимо бинтов туда подложили трехлитровую банку с огурцами. Вместе с ним встерильно чистый воздух кабинета вошли запахи больницы.

Кречет зыркнул исподлобья, то ли потому, что Яузов был вчисле главных заговорщиков, то ли из брезгливости здорового к больному.

– Какого черта? – осведомился онраздраженно. – Здесь что, лазарет?

Коломиец поспешно вскочил, он ближе всех, указал министруобороны на стул и даже попробовал помочь сесть человеку, который выглядел ненамного лучше всей армии. Яузов с неудовольствием отстранил чересчуруслужливого министра культуры, поморщился от резкого движения.

– Ага, – сказал он, опустившись, – и до васдошло? Надо только, чтобы следующего не было. На России обломали зубы многие.Подавится и Америка...

Кречет посмотрел на генерала, перевел взгляд на Сказбуша:

– Как же так?.. Если заявление было сделано толькочетверть часа тому, то из больницы до Кремля без малого сорок минут!

Яузов победно ухмыльнулся, а Сказбуш поморщился:

– Только и того, что его гэрэушники успели заглянуть вподготовленный документ раньше моих людей. Но это заявление госсекретаря у меняна столе лежало в распечатанном виде за час до того как!..

Кречет вскинул руки, успокаивая генералов:

– Тихо-тихо! Я думаю, что подобную утечку информацииони организовали нарочито. Даже подсунули под нос вашим подслеповатымразведчикам бумаги с крупными буквами. А полетят ли самолеты над Байкалом, всамом деле, будет видно из нашей позиции.

Коломиец предложил:

– Давайте объявим, что зоной наших интересов являетсяКалифорния.

– На каком основании? – осведомился Яузов.

– А что, нужно основание? Ну, тогда... Калифорниюоткрыли и заселили русские. Она и звалась раньше Русской Америкой. Там и сейчасрусские живут. Раньше мы о них молчали, они ж Советскую власть в упор невидели, а теперь можно потребовать вернуть Калифорнию взад. Э-э, в состав России!А что? Такие же основания, как им летать над Уралом или бомбить Ирак... Дажебольше!

Сказбуш проронил холодновато:

– Боюсь, что сочувствия такое заявление не вызовет.

Кречет сказал с тоскливой яростью:

– Еще бы! Мы просто опередили наше тупое большинство восознании одного вообще-то простенького факта. Остальной народ еще прет поинерции. Мы ведь все вышли из американизма... Есть такое слово? Тогдапридумайте! Когда нас тащили силой в коммунизм, мы упирались и с надеждойсмотрели на Америку. Тогда не видели, что это всего лишь тупая сила, которая нехочет не только коммунизма, но и вообще культуры, не желает умнеть, смотреть назвезды. Но наши вожди надорвались, силой не затащишь даже в рай, коммунизм накакое-то время похоронен... надеюсь, надолго. А народ все еще по инерциикричит, что Америка – это хорошо, перенося хорошие качества борца противкоммунизма вообще на жизнь... можно так сказать?

Коломиец отмахнулся:

– Вам все можно, Платон Тарасович!

Кречет посмотрел с подозрением:

– Что вы имеете в виду?

– Ваша малограмотность компенсируетсяискренностью, – сказал Коломиец с очень простодушным видом. – Народэто любит. Вы – народный президент!