Читать книгу - "Мать Сумерек - Анастасия Машевская"

— … и тан Черного дома Аймар Дайхатт.

— Тан Дайхатт, — пролепетала Иввани, снова поклонившись, а потом, как опомнилась. — Т… тан … Дайхатт? — девочка вдруг нахмурилась, испуганно воззрилась на Бану. Всякая тень очарования слетела с её лица. — Дайхатт, Бансабира?

— Дайхатт, Иввани, — Бансабира в ответ на сестру прямо и строго, не допуская противоречий или обсуждений. Потом оглянулась на мужчину. — Аймар, не сочти оскорблением, можешь попросить у Маты прохладного молока?

Аймар понял: это не займет много времени. Двое боролись в его душе: с одной стороны, он хотел досадить Матери лагерей, что она так грязно его обманула, предала ожидания. Поэтому он обрушил весть о замужестве на Иввани, как снег на голову, чтобы хоть разок испортить планы Маленькой танши и посмотреть, как неожиданная влюбленность в глазах малолетки сменится разочарованием, сродни тому, что испытал сам. С другой стороны, в его душе прочно обосновались теплые чувства к Бансабире Яввуз, и он не хотел её обижать, даже если не до конца еще осознавал, чем все оборачивается.

— Не сочту, — вышел.

— Дайхатт, Бану?! — Иввани обернулась, закусив губу. Глаза заблестели теперь от подступившей досады, но Иввани сдерживалась: о неприязни Матери лагерей к чужим слабостям хорошо известно.

— Иввани, послушай меня внимательно, — быстро и неуступчиво проговорила Бану, взяв лицо сестры в руки и чуть наклонившись к ней. — Аймар — хороший человек и достойный тан. Больше того, однажды ему откроется удивительное будущее, и это станет и твоим будущим.

Все-таки хмурясь, Иввани выдавила недоверчиво:

— Дайхатты убили…

— Твоего отца и братьев, это правда. А мой отец, Сабир Свирепый, из мести за брата и племянников убил отца Аймара. Своими руками. И это не помешало нам с ним забыть прошлое. Сама судьба развела нас по разные стороны ратного поля, но, будь в те времена у власти танааров мы с Аймаром, наверняка смогли бы договориться. Дайхатт решителен и властен, иногда импульсивен, но не было ни раза, чтобы я усомнилась в верности его слова. Аймар мне всерьез должен, Иввани, поэтому он тебя не обидит.

Смысл ситуации постепенно доходил до Иввани. Но вот так вот согласится спать с мужчиной, причастным к смерти почти всей её семьи?!

— Бансабира, — взмолилась девочка, — но ты требуешь от меня выйти замуж за врага.

Бану снисходительно улыбнулась.

— И что? Разве я не была замужем за врагом?

Иввани замялась еще сильнее: ей было впервой поднимать такие деликатные темы.

— Я слышала, ты не ладила с отцом Гайера.

Бану скривилась, как от тошнотворного запаха.

— Нер был последним тюфяком на свете. Бледный, мерзкий, неуклюжий, бесполезный для танши — в армии, для женщины — в постели, — Бану положила на щеку сестры ладонь и провела большим пальцем по выразительной скуле. — Наслаждение под одним одеялом с мужчиной стоит дорогого. Я рада, что ты можешь остаться с кем-то, кто знает, что делать с женщинами.

Иввани нахмурилась:

— От… откуда ты знаешь?

Видя её смущенное неодобрение, Бансабира не удержалась от смеха.

— Брось. Ничего между нами не было, Аймар только друг. Мы путешествовали вместе, и у меня была возможность узнать его за это время. Признайся, — подначила танша, — он понравился тебе с первого взгляда.

Девушка раскраснелась совсем неистово, отвела глаза.

— А насчет мести, — давила Бану. — В конце концов, не было ни одной войны в истории людей, которую удалось бы выиграть без крови и потерь. И так уже заведено, что враги обязаны убивать друг друга. Так что, вряд ли в твоих бедах виноват сам Аймар.

Иввани вздохнула: все равно сестру не переспорить. Да и откуда ей доподлинно знать, как все было на самом деле. Она искусством войны-то во многом заинтересовалась, увидев Бану, когда та вернулась из похода.

— Мама меня убьет, — сокрушенно пожаловалась девушка, опустив голову.

Ну и хвала Богам, улыбнулась Бану.

— Кстати о Сив. Прочти этот договор, твоей матери тоже его зачитают.

Бану пододвинула пергамент, и Иввани внимательно, медленнее обычного прошлась взором по строчкам. Снова неистово забеспокоилась.

— Ты откажешься от меня так просто?!

— Если ты попытаешься убить его и только его самого. Сив может попытаться надавить на тебя, а я допустить не могу. Мне нужна его армия, Иввани.

— И что от меня требуется?

— Поставить подпись на этих бумагах, что ты принимаешь условия договора. Обычно, если супруги младше четырнадцати лет, достаточно подписи родителей или опекунов. Но ты — танин Яввуз, и в таком деле мне хотелось бы учесть и твое мнение.

Видя, что сестра все еще колеблется, Бансабира снова заговорила проникновенно:

— Брось, Ив, так ли важно для тебя прошлое? Что ты помнишь об отце и братьях? Много ли времени ты провела с ними, чтобы привязаться? Все, что ты знаешь — печаль матери, которую вкусила с пеленок. Конечно, тебе хочется отомстить. Но посмотри на меня. Я всю жизнь мечтала отомстить Шаутам за смерть мамы, а в итоге Сциру Алую в качестве моего подарка убил Сагромах, Ранди Шаута я отпустила на свободу…

— Что?!

— Проверь, когда вернемся, но не вздумай сказать кому-то, — спокойно отозвалась Бану, не опасаясь огласки. Совсем скоро это и так перестанет быть секретом. — Мы, таны, хозяева и правители наделов и армий, не можем позволить себе руководствоваться в решениях жаждой мести, гневом или яростью.

Она была так убедительна, и собственное сердце впервые так сжалось от нежности, будто заколдованное мужчиной, которого встретила, что Иввани не устояла. Вписав свое имя на трех пергаментах, девочка поставила именной вензель.

— Не помешал? — Аймар стоял в дверях с кувшином молока и парой простых деревянных кружек. Судя по тому, с каким лицом Иввани склонилась над документами, подписывая, Бану не особенно на неё давила.

— Нисколько. У меня есть еще одно дело в урочище Акдай, да и на тот мыс напоследок хотелось бы заехать еще разок. Так что завтра утром с Раду и ребятами отправлюсь в путь. Постараюсь поскорее, конечно, но, как знать. А вы пока погостите у Бугута, пообщайтесь. Как только вернусь, поедем в чертог Яввузов дожидаться твоих лаванов, Аймар.

Тан кивнул, Бансабира налила в обе кружки молока. К первому приложилась с удовольствием, а второй оставила на усмотрение собеседников, но к нему никто не притронулся, уступая возможность другому.

— Иввани, скажи Раду, чтобы собирался выходить утром.

Девушка поклонилась танам и вышла.

* * *

И едва дверь за Иввани захлопнулась, Аймар стер с лица доброжелательную улыбку, широко шагнул к Бансабире, схватил за лицо крепкими мозолистыми пальцами, грубо сжав щеки.