Читать книгу - "Мать Сумерек - Анастасия Машевская"

— Так! И именно это делает нас лучшей парой, Бану! — уперев сжатые кулаки в столешницу, Аймар напрягся, будто вот-вот, и, оттолкнувшись от стола, вскочит со стула. — Это же очевидно!

— Нет. Сначала мы, конечно, будем лучшей парой, будем действовать сообща, но у нас разные цели и мечты, и однажды ты заявишь, что твои дерзания куда существеннее и величественнее, и то, что нужно мне, недостойно твоего внимания. И я скажу тебе то же самое. Ты скажешь, что для твоих целей тебе нужна помощь моей армии, и мне следует немедленно её пригнать, я отвечу тем же. Наш брак быстро развалится, наши дети не будут знать, где их место, на севере или на юге.

Дайхатт взвился. Навалившись руками на стол, чуть приподнялся и в повышенном тоне заявил:

— Их место будет…

— В столице, на троне, не так ли? — Бансабира улыбнулась открыто. Аймар замер, напряженно вглядываясь в лицо женщины. Что она задумала? Не похоже, что готова предать или сделать еще нечто подобное. Он постарался хоть немного взять себя в руки и сел на место.

— Рано или поздно ты заявишь права на трон Яса. Это было понятно, когда ты пообещал мне помочь расчистить дорогу для Гайера. Мне нужен такой союзник, как ты. А тебе, чтобы стать новым раманом — такой, как я. Я уже говорила, как пара, мы быстро разорвем надвое одеяло, связывающее нас, и найдется, по меньшей мере, сотня тех, кто воспользуется нашим раздором. Но как союзники, Аймар, мы друг для друга бесценны.

— Другими словами, став раманом, север я не получу? — уточнил Аймар, начиная понимать, наконец, куда ведет танша.

— Именно. Не знаю, заходил ли ты хоть раз на север за годы Бойни Двенадцати Красок, но я прошла в круговую весь Яс. Он слишком огромен для одного правителя. Невозможно из Гавани Теней даже представить, что происходит здесь. Или, скажешь, я лгу?

Дайхатт вынужден был согласиться. Он действительно впервые побывал так далеко. Прежде лишь несколько раз выезжал в Серебряный танаар по родственным связям, но последний находился больше на северо-западе, и граничил с Пурпурным танааром не только восточным рубежом, но и частью северного. Как ни крути, вся длина Астахирского Змея принадлежала Бану, и сюда вряд ли забирался хоть один южанин.

— Что ты предлагаешь?

— Свою сестру в качестве гарантии.

— У тебя нет сестер, а кузины…. Бансабира, я помню, как мне сообщили, что ты отказалась идти на выручку Руссе, а тут какая-то кузина.

Бансабира широко улыбнулась: она ждала этого поворота. Потянула выдвижной ящик стола и извлекла какую-то бумагу.

— Это копия. Лаваны сделали с оригинала, — подала Аймару. Тот недоверчиво поглядел на таншу, ожидая любого подвоха — все-таки, она из убийц Храма Даг! — и настороженно взял пергамент. Развернул, прочел. Поднял на таншу глаза, в них недвусмысленно читался вопрос.

— Я признала Иввани своей единокровной сестрой. Она более не госпожа танской крови, а самая настоящая танин Яввуз. Так что, если ты хотел жениться на дочери Сабира Свирепого, почитай, с формальной точки зрения, так и будет.

— Эта ситуация никак не гарантирует, что ты поддержишь меня, когда я заявлю свои права на престол Яса. К тому же, судя по имени, — Аймар на мгновение умолк. — Иввани… Иввани, — пробовал он на вкус, пытаясь что-то вспомнить. — Мы с отцом убили Ванбира, Таввана и Хальвана Яввузов. У вас не было наших пленников, и мы могли позволить себе эту роскошь, когда твой отец отказался отступать или сдаться. Так что, смею предположить, что Иввани, тоже из их семьи. У вас же есть какая-то подобная традиция по поводу имен.

— И? — Бансабира сделала вид, будто не понимает, к чему ведет собеседник.

— Я не хочу помереть после первой брачной ночи. Девчонка наверняка хорошенько наущена родней прирезать меня. Кстати! — вдруг спохватился Аймар. — О девчонке! Ей уже хотя бы можно в брак?

У Бану с пониманием дернулся уголок губ.

— Можно, — спокойно отозвалась она, несмотря на всю грубость танского тона. Он имеет право на раздражение. Пусть лучше отыграется сейчас на ней, Бансабире, чем потом на Иввани.

— И как давно? Сколько ей лет?

— Тринадцать.

Аймар вскинулся с видом, что вот, вот он аргумент, который самоочевидно мешает ему принять предложение Бансабиры.

— На тебе! Тринадцать! То есть тот самый возраст, когда не понятно, вырастет она красоткой или станет уродиной? Наверняка еще нет ничего ни спереди, ни сзади! — оскалился хищно, неприятно, будто подбирал в борделе шлюху.

Взгляд у Бану потяжелел, но она промолчала. Достала из стола еще один пергамент. Если первый был довольно скромным — пол-локтя в ширину и локоть в длину — то этот был, по меньшей мере, вдвое больше. А то и крупнее.

— Что это?

— Прочтите, — настояла тану, и достала еще два точно таких же пергамента. — И сверьте — все они одинаковы.

Аймар развернул пергамент, не сводя глаз с танши, будто выискивая в её лице ответы на вопросы. Но когда прочел текст, не поверил собственному зрению. Поглядел на Бану, снова на лист, и опять на Бану.

— Вы учли это, — выдохнул он ошеломленно.

— Конечно, — с достоинством подтвердила Бансабира. — На случай, если Иввани попробует выкинуть фортель, я, если вина её и впрямь будет доказана, обязуюсь казнить её мать. Этим положением легко воспользоваться, кто захочет подставить Иввани и расторгнуть нашу договорённость, поэтому знать о нем следует лишь самому доверенному кругу. В том числе и самой Иввани.

— И её матери.

— Непременно.

— Вместе с тем, в случае любого насилия или оскорбления, я, как можете прочесть, спрошу с вас за сестру.

Бансабира молча улыбнулась, давая Дайхатту время пережить происходящее.

— Договор составлен идеально и в трех копиях. Я и мои лаваны, слепившие бумагу, как видишь, уже подписали его. Дело за тобой и законоведами, мнению которых ты доверяешь, Аймар.

— Ты кое-что забыла. Здесь должна быть обязательно подпись избранницы или, если ей нет четырнадцати, её родителей или опеку…

Аймар осекся и перевел взгляд на первый пергамент, который показала ему Бансабира — о признании Иввани напрямую подопечной Бану. Последняя разулыбалась совсем уж неприлично и самодовольно.

— Ты предусмотрела все, — не то сокрушенно, не то трепетно выдохнул тан.

Бану воссияла.

— Рано или поздно наши потомки начнут воевать друг с другом, — с печалью произнес Аймар, по-прежнему скользя взглядом по строчкам договора и выискивая в них что-то, что позволило бы признать позицию Бансабиры абсурдной. Но договор и впрямь учитывал все.

— А земли твоего деда? — вдруг спросил тан. Бансабира не была готова к подобному вопросу, но в собственных убеждениях не имела сомнений.

— С домом Ниитас меня связывают только отношения с дедом. Обычно старики вроде него жутко живучие, и может, он протянет еще десять лет или двадцать. Но может и не протянет. Энум меня ненавидит, моя мать, Эдана Ниитас, похоронена здесь, на севере, рядом с отцом. А мой единокровный брат, с которым у меня неважные отношения, вскоре войдет в семью Сиреневого танаара на правах зятя. Энум с радостью воспользуется этим, чтобы шантажировать меня или чтобы выведать через Адара все интересные ему сведения. Поэтому, — вдруг тише обмолвилась танша будто для самой себя, — я и не могу допускать его до участия в делах танаара, хотя по возрасту и пора. Так что, — вновь взбодрилась Бану, — мне будет спокойнее, если я буду знать, что эти земли охраняешь и контролируешь ты.