Читать книгу - "Неблагая - Ивлисс Хаусман"

Я ставлю ногу на первую ступеньку. Не могу удержаться.

Длинные гладкие волосы откинуты с лица статуи, и сам персонаж стоит так расслабленно, словно просто уснул стоя. Я знаю это лицо, эти бледные точеные черты. Я видела его несколько недель назад, в поместье Уайлдлайн. Я видела его размытый расстоянием облик почти каждую ночь в своих снах.

Еще один шаг вверх.

От плеч до ступней он опутан тяжелой железной цепью, которая как бы подчеркивает, что с этой статуей не стоит связываться.

Он говорил, что пребывает здесь в заточении. Я не думала, что он в буквальном смысле стоит тут в кандалах.

Затылок снова покалывает, как будто на шее выступают капельки пота. Только мне не жарко, а холодно — и с каждой секундой все холоднее. Воздух гудит, мир сузился до меня и этой статуи.

С ней точно, однозначно, стопроцентно не стоит связываться.

Я поднимаю руку. Стрелка указывает строго в сердце изваяния. Моя магия вышла из-под контроля сразу после появления компаса. И я уверена: чем бы это ни было, статуя знает ответы.

Если бы только с ней можно было поговорить.

Одно касание.

Я двигаюсь медленно, словно плыву под водой.

Одно.

Я прижимаю левую ладонь к прохладной щеке статуи. Странный жест, но такой простой. Никакой магии. Никакого вреда.

Пока статуя не открывает глаза и не улыбается.

— Сили, — говорит она на выдохе абсолютно знакомым голосом. Этот голос со мной уже несколько недель, он тихо и холодно звучал глубоко в подсознании. — Я так тебя ждал.

Я отдергиваю руку как от огня, в ужасе разглядывая теперь уже пугающие черты.

Улыбка изваяния становится немного озабоченной:

— Что с тобой?

В ответ я способна только сдавленно пискнуть:

— Ты!!! — Мне не хватает воздуха. Я сжимаю кулаки и пытаюсь медленно вдохнуть. — Откуда ты знаешь мое имя?

Он выглядит обиженным:

— О, да брось, мы уже несколько недель вместе путешествуем. Ты меня не узнала?

Естественно узнала. Когда исчезла материальная оболочка компаса, я подумала, что он тоже испарился, остался лишь тенью сна в глубине моего сознания. Я никогда не связывала его присутствие с бушующей внутри магией, пронизывающей меня от рисунка на ладони до самого нутра. Я снова вижу рвущую небо молнию, вспышку синего пламени, страх в глазах Арис, чувствую этот всепоглощающий гнев, желание отдаться своей силе и уничтожить все вокруг.

Мое сердце сжимается — вслед за кулаками.

— Ты устроил этот бардак с моей магией! — Я задыхаюсь, голос пышет негодованием. — Разрушения, шрамы, ярость — это все ты!

Лицо каменного человека совершенно неподвижно, словно он действительно пытается меня понять. Затем оно расплывается в широкой самодовольной улыбке.

— Нет, Сили, — почти с жалостью говорит он. — В компасе была лишь часть меня — призрачная, наблюдающая в ожидании. Я не мог использовать твою магию. Я лишь помог открыть дверь, которую ты предпочитаешь держать крепко запертой. А все остальное — твоих рук дело.

Это неправда. Я не жестока и не жажду власти. Я не хочу уничтожать. Я не знала, что он был со мной, но не сомневалась, что магия компаса каким-то образом заразила меня, а если это не так, то…

Кто же я такая?

— Ты врешь. — В моем голосе звучит злость и обида, и он похож на рычание сильнее, чем я могла бы ожидать.

Впрочем, на изваяние это не производит никакого впечатления. Оно только приподнимает бровь все с той же улыбкой:

— Точно вру?

Нет. Не врет. Осознание тяжким грузом ложится мне на грудь: от этой правды не отвертеться. Я со всей ясностью понимаю, что этот тип не может лгать. Меня накрывает волной ужаса. Я разговариваю с фейри, лицом к каменному лицу. И не просто с фейри — а с тем, который несколько недель жил внутри чар буквально у меня под кожей.

Я скребу ногтями ладонь, как будто могу содрать прошлое.

— Что тебе от меня нужно?

— Сили, — снова выдыхает он. Это ужасно. Ужасно, что он знает мое имя, а я о нем — ничего. Мне противны и фамильярность его тона, и мягкость мраморного лица. — Мне нужно, чтобы ты меня освободила.

Поверить не могу. Какая поразительная наглость: обхитрить меня, предательски залезть в мою голову — и потом еще рассчитывать на вознаграждение! Это настолько самонадеянно, что страх на мгновение испаряется. Я свирепею.

На кончиках пальцев внезапно вспыхивает пламя, и на этот раз я его не подавляю. Я обхожу вокруг постамента, рассматриваю статую, множественные витки толстых цепей. Драпировки ткани — как и его эльфийские ушки, высокие скулы и длинный заостренный нос — выполнены так искусно, что она кажется полупрозрачной, легкой. Он не поворачивает голову и только следит за мной взглядом.

— Я очень давно здесь заточен, — наконец произносит он тем же холодным тоном.

Огонь искрит и потрескивает между моими пальцами. Я знаю, что передо мной — камень, пламя не причинит ему вреда, но, выпуская магию на волю, я испытываю облегчение — и мне начинает казаться, что я могу справиться со своими эмоциями.

— Прекрати.

— Очень давно, — повторяет он, приподнимая каменные брови. Он как будто пытается что-то сообщить, но не находит слов. — И не по меркам смертных. По меркам фейри. Я… угас. Эти цепи держат человеческая магия и магия фейри, так что разбить их под силу только подменышу, который сам — и то, и другое.

Я колеблюсь. Я помню, как он тогда, при первой встрече, говорил, что́ мы найдем здесь. И рассказ Рейза в оставленном городе — о том, как его предки участвовали в войне, которая погубила тот