Читать книгу - "Неблагая - Ивлисс Хаусман"

— Она начала запирать меня в клетках. Все более и более тесных. Говорила, что если я захочу выбраться, то должен буду просто превратиться и стать таким маленьким, чтобы проскользнуть между прутьями. Но я… — Рейз сжимает кулаки, пальцы белеют. — …я не мог.

Cердце болезненно сжимается. Это настолько ужасно по отношению к другому человеку, особенно к ребенку, что не поддается осмыслению. Но Рейз продолжает:

— Я уже был достаточно взрослым и понимал, что это зло. Что она… Но я не хотел смотреть правде в глаза. Я привык думать, что с моими родителями произошел несчастный случай. Так совпало. А теперь… — Повисает молчание, настолько темное и пустое, что у меня щемит в груди. — Теперь я не уверен.

Ох.

Шумный Рейз, наглый Рейз, надоедливый Рейз, кокетливый Рейз. Вот все слои краски, наложенные на пропасть печали и смятения. Не могу сказать, что я вдруг полностью его понимаю или что от этого другие его проявления становятся менее реальными.

Но меня наполняет бестолковая боль сопереживания. На этот раз мне хватает ума промолчать и выразить сочувствие лишь легким прикосновением к его запястью.

— Ты видела меня под действием чар фейри, — усмехается Рейз после небольшой паузы. — Думаю, мне уже дальше некуда смущаться.

Непрошеные воспоминания о мечтательном выражении его лица и теплых руках проносятся в моей голове.

— Нет. — Я отстраняюсь, распрямляю плечи. — Это не глупо.

Мне стоило сразу так сказать, но и сейчас тоже нормально. Рейз угукает, но я не понимаю, согласие это или нет. Еще несколько мгновений мы молчим, и в этом молчании чувствуется какая-то новая открытость.

Как все неловко с этой дружбой. Неловко и неуютно. Теперь, когда я больше знаю о Рейзе, а он — обо мне, становится все труднее скрывать то, что предпочтительнее было бы оставить при себе.

В нашем молчании — открытость, но и уязвимость.

Наконец Рейз его нарушает.

— Может, нам разделиться? — предлагает он, когда мы выходим из леса высоких стеллажей на залитую солнечным светом поляну, выстланную гладким камнем. — Мы так больше успеем.

— Давай, — быстро соглашаюсь я. Мы уже почти дошли до лестницы. — Встретимся в холле третьего яруса перед закатом. Ты один справишься?

Рейз одаривает меня почти убедительной самоуверенной ухмылкой, сверкая зубами и растрепанными рыжими лохмами:

— Поверь, мне одному — отлично.

И он уходит, на этот раз не дожидаясь, пока я его догоню.

Глава 27

Звук шагов Рейза стихает, и я остаюсь совсем одна. Однако в затылке покалывает так, словно за мной кто-то наблюдает. Я игнорирую это ощущение, снова и снова повторяя, что не испугаюсь пыльных книг и темных, заросших паутиной углов. Я здесь на задании. Я чародейка и вполне могу о себе позаботиться.

Впервые в жизни эта мысль скорее успокаивает, чем тяготит. Все-таки в каком-то смысле я чувствую себя сильнее, зная, что в любой момент могу призвать магию, и ненавидеть ее — перебор. Меня всю жизнь доставали, унижали, превращали в мишень, и теперь я могу ответить тем же.

Не должна. Но могу.

Я медленно перехожу из комнаты в комнату, изредка останавливаюсь, чтобы что-нибудь рассмотреть. Пальцы чешутся от желания пробежаться по корешкам книг, достать их с полок и пролистнуть, но я же не дурочка. Я достаточно читала о фейри. Оторвав взгляд от полок, впиваюсь ногтями в нежную кожу ладоней.

Наконец я вижу ступени. Правая рука скользит по прохладному гладкому камню, пока я шаг за шагом поднимаюсь по лестнице, которая тугими витками взбегает к четвертому ярусу. Честно говоря, удивительно, что я не спотыкаюсь и не разбиваю себе голову.

Четвертый ярус не отличается от предыдущих: идеальные линии уходящих вглубь комнат стеллажей, источающих запах старой бумаги с оттенками гнили и плесени. В открытые окна льется солнечный свет, а вокруг меня носится ветерок, играет с волосами и дергает за юбку, словно зовет войти.

И тут я кое-что замечаю: на этом ярусе все книги скованы ржавыми цепями, тянущимися вдоль полок.

Видимо, это не очень хороший знак.

Часть меня хочет позвать Рейза — просто чтобы рядом был живой человек. Другая же — взволнована: может быть, я уже почти у цели. И мне хочется доказать, что я и одна справлюсь.

По телу пробегает дрожь, холод пронизывает до костей. Я смотрю на ладонь. Стрелка двигается впервые за день.

Тишина библиотеки обволакивает меня — и неожиданно успокаивает. Плюща здесь больше, чем внизу, темно-зеленые волны без зазрения совести стремятся захватить все свободное пространство.

Я вытягиваю руку перед собой, ладонью вверх. Стрелка указывает вперед. Я ступаю на живой зеленый ковер. Еще шаг. Я перестаю смотреть по сторонам, полностью отдавшись указаниям стрелки. Плющ тихо шуршит под моими сапожками, я двигаюсь все быстрее и быстрее, почти бегу, полки проносятся мимо расплывчатыми пятнами.

В голове туман, тело как будто снова использует магию — оно не мое, я управляю им лишь отчасти. Его как будто толкает что-то более глубокое и сильное, чем мой разум.

Не знаю, как долго я иду. Знаю только, что, когда останавливаюсь, сердце бьется, как мотылек о стекло.

Передо мной под огромным арочным окном стоит маленький постамент. Плющ полностью опутывает три каменных ступеньки и поднимается к ногам искусно вырезанной статуи.

Это не золото. Это не то сокровище, чары или артефакт, который мы ищем.

Я точно знаю. Еще я знаю, что надо развернуться и продолжить поиски. Но не могу отвести взгляд. Я знаю это лицо. Я его уже видела, полупрозрачное и раздраженное, — в тайном кабинете Лейры.

Надо мной возвышается стройный молодой человек из белого мрамора, сливающегося со стенами и потолком. Он так