Читать книгу - "Загадочное дело Джека-Попрыгунчика - Марк Ходдер"

В самой середине этих неприкаянных владений к земле припадал полуразрушенный особняк. Построенное на фундаменте времен норманнов хмурое здание ужасно обветшало; какое-то время назад пожар выел западное крыло, от которого уцелел только остов, с годами заросший плесенью. Жилая часть особняка просела, гниющий фасад прорезали трещины. Окна в виде остроконечных арок и двойные арочные створки главного входа свидетельствовали о том, что когда-то это здание, выстроенное в готическом стиле, было эффектным, что подтверждали и каменные грифоны у подножия лестницы. Увы, от былой роскоши не осталось и следа: арки осыпались, гордые лица грифонов потемнели от грязи. «Но, может, сейчас это и к лучшему», — думал Алджернон Суинберн, чувствуя себя здесь, в тени грифонов, совершенно неприметным.

Два дня он добросовестно соблюдал постельный режим и сейчас чувствовал себя гораздо лучше. Несмотря на то что царапины еще ныли, а синяки отливали всеми цветами радуги, поэт ощущал себя бодрым, и к нему вернулось его жизнелюбие, что, вкупе с настойчивостью, в конце концов заставило сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона изменить свое первоначальное решение и взять Суинберна «на задание».

— Будешь только наблюдать, — строго предупредил королевский агент. — И больше ничего, понял?

И вот Суинберн наблюдал обстановку из своего укрытия, а Бёртон бегал вокруг в поисках дополнительных входов и любого малейшего признака чьей-либо деятельности. В зарослях за стеной прятался инспектор Траунс, злясь на то, какого черта он сидит здесь и сторожит три пенни-фартинга, а какой-то поэт — подумать только! — сопровождает королевского агента в логово тигра.

Траунс никак не мог понять, зачем Бёртон возится с этим Суинберном, и, уж конечно, он не знал самого Суинберна и не предполагал, что тот ощущал потребность смотреть в лицо смерти, чтобы не потерять самоуважение и опять не удариться в пьянство.

Легкий шорох предупредил Суинберна о возвращении Бёртона.

— Нашел что-нибудь? — прошипел он.

— Два винтокорабля по ту сторону дома, — махнул рукой королевский агент. — Я уверен, что больший из них — тот самый, что вылетел с электростанции. На палубе движутся люди. С основного корабля в особняк через застекленные двери бегут кабели. Там войти невозможно — обязательно заметят. На этой стороне здания все заперто. Дом — развалюха, но окна и двери на вид совершенно новые. И я ругаю себя последними словами: зачем я не попросил Траунса научить меня пользоваться отмычками Олифанта!

Суинберн вынул карманные часы и поворачивал их до тех пор, пока лунный свет не осветил циферблат.

— Почти одиннадцать. Нам надо внутрь!

— Мне, а не нам, — сухо ответил Бёртон. — Я ведь говорил тебе: ты стоишь здесь, смотришь в оба, и больше ничего! Никакого риска!

— Если ты не нашел вход, Ричард, то я рискну это сделать!

— Ты о чем?

— О дымовой трубе.

— Не понял.

— Я могу забраться на крышу, сползти вниз по трубе и открыть окно изнутри. Я прошел школу трубочиста, если ты не забыл.

— Нет уж, я найду другой вход.

Однако, еще раз обойдя весь особняк, Бёртон не отыскал ни малейшей возможности проникнуть в него и был вынужден согласиться с предложением своего друга.

— Оставайся здесь. Я открою окно и вернусь за тобой, — пообещал Суинберн.

Бёртон порывисто сжал ему руку и тряхнул ее.

— Удачи!

Суинберн кивнул и неслышно пошел к дому.

Через несколько мгновений Бёртон увидел огненное пятнышко, быстро поднимавшееся по стене дома, — это свет луны играл в рыжих волосах Суинберна.

Несмотря на субтильность, хилый с виду поэт уверенно поднялся до карниза, ловко схватился за водосточную трубу и перебрался на нее. Оттуда он вскарабкался по извилинам трубы на край крыши и исчез из виду.

Бёртон шумно выдохнул. Только сейчас он спохватился, что все это время стоял, затаив дыхание.

«Опять я здесь», — думал Суинберн, пробираясь по плоской дорожке за декоративными зубцами и ступая на покатую крышу. По крайней мере, на этот раз он не свалится вниз — даже если не удержится на ногах, то скатится обратно на дорожку.

Он лег и пополз по покрытым мхом черепицам, которые шатались и трескались под его весом. В ночной тишине казалось, что обломки черепицы летят на землю с невероятным грохотом. «На нижнем этаже, — рассуждал Суинберн сам с собой, — конечно, ничего не слышно, но если кто-нибудь есть на втором этаже, жди беды!».

Он замер на минуту, а потом продолжил свой путь. Наконец он добрался до конька, встал и осторожно пошел к одной из труб.

Он взглянул на небо. Оно было ясное и холодное, наполненное звездами, серебряная луна стояла в зените.

Суинберн заглянул в дымоход. Он был темный и грязный, казался бездонным и вел прямиком к врагам.

Поэт вскарабкался на край и свесил ноги. Потом прижал колени к ветхим кирпичам, сгруппировался и начал спускаться. Упираясь о трубу ногами, локтями и плечами, он все глубже и глубже погружался в непроглядную тьму.

Сажа с шорохом сыпалась вниз. Он выбрал трубу подальше от той части особняка, в которой Бёртон видел свет, но если бы кто-нибудь находился в комнате под ним, то обязательно услышал бы легкий шум из камина, подошел посмотреть и обнаружил бы его… Суинберну стало страшно.

Тем не менее, он продолжил спуск, вспоминая о порке, которую устроил ему Винсент Снид несколько дней назад. О, это было так здорово! Нет, во всем, что касалось боли, Алджернон Суинберн, последователь маркиза де Сада, был знатоком. К сожалению, боль от ран, которую он испытывал сейчас, совсем не походила на удовольствие от ударов плети или ремня, гуляющего по заднице. Да, ничего общего!

Неожиданно на него накатилась волна усталости, и он остановился, чтобы отдохнуть. Сколько еще осталось? Слабый свет лился только сверху, но Суинберн чувствовал, что камин уже недалеко.

— Вперед! — приказал он себе. — Встреча наверняка уже началась.

Вниз, вниз, вниз — в кромешную тьму.

Нога нетвердо опустилась на кусок дерева. Раздался хруст. Поэт поскользнулся, и металлическая решетка скрежетнула под его башмаками.

— Черт!

На ощупь найдя отверстие, он выбрался наружу, ударившись о подставку с каминными инструментами, — все они полетели на пол. Темная комната наполнилась лязгом и звяканьем, как будто враз ударили все колокола Биг-Бена.

Суинберн, выставив руки перед собой, осторожно пошел вперед. К счастью, на этот раз он не наткнулся ни на что, пока не добрался до стены. Идя вдоль нее, он нащупал дверную ручку и потянул. С протяжным скрипом дверь отворилась. За ней оказалась полная темнота.