Читать книгу - "Лилия для Шмеля - Алиса Ганова"

— А ваш: «Быть нестерпимой врединой»?

Чтобы не стоять посреди галереи с зеркальными арками и окнами во всю стену, по которой прогуливались придворные, мы пошли дальше. Но я прошипела ему в спину:

— Не выдержу я двенадцать лет плясать под вашу дудку!

Герцог рассмеялся красивым грудным голосом.

— А знаете ли вы, что от ненависти до чувств лишь шаг? — напомнил игриво.

— Упаси Видий!

Освальд никогда по-настоящему не заигрывал со мной. Если только поддевал за симпатию к нему, о которой несомненно догадывался. Но даже эти полушутки доводили меня до исступления. С языка рвался едкий ответ, но сейчас не время и не место для ссоры.

Наконец мы остановились у двойных дверей.

Зычный голос огласил наши имена — слуги в парадных ливреях распахнули створки, и я увидела просторный зеленый кабинет, наполненный светом.

В его центре, в роскошном кресле с позолотой, напоминавшем трон, в окружении двух фрейлин сидела пожилая, темноволосая женщина. Если бы не диадема, я бы ни в жизнь не поняла, кому кланяться — настолько все дамы спесивы и богато одеты.

— Ваше Светлейшество! — изящно поклонился Освальд. Он будто знал, что встреча состоится в изумрудной комнате, и выбрал себя и Вейре темно-серые костюмы, а мне нейтрального цвета наряд.

— Герцог! — королева улыбнулась, изучая Веспверков, и в зале сразу же стало теплее. — Вот мы и увиделись. — Как твое здоровье? — Обратилась она к малышу.

— Хорошо, благодаря баронессе Мальбуер… — он не обращал внимания на красноречивый взгляд королевы и ее фрейлин, продолжая рассказывать обо мне. — Она самая добрая и замечательная!

До этого я стояла за Освальдом, как за ширмой, а теперь взоры трех властных женщин сверлили меня, пугая до одури.

— Вот как? — усмехнулась королева. — А, расскажи-ка, дружочек, как твои дела. Герцог рассказывал, ты любишь рисовать.

— Люблю! — оживился малыш и чистосердечно рассказал, что рисует он много, особенно благодаря баронессе, которая рассказывает чудесные истории. А уж как он их любит, особенно одну…

Вейре рассказывал искренне, и в сравнении с его чистотой улыбкой, гаденькие ухмылки фрейлины выглядели омерзительно. Освальд почти скрипел зубами, я очень хотела остановить Вейре, но мне слова не давали, поэтому я не смела что-либо возразить.

— Ты, Вейре, так представил баронессу, что мне стало любопытно послушать одну из историй, — королева одарила меня тяжелым взглядом.

— А у баронессы книжка с картинками есть! Про храброго Щелкунчика и крысиного вожака! Думаю, она, Ваше Светлейшество, вам понравится! — мой милый малыш не глупенький, однако упрямый как отец, поэтому несмотря на насмешки продолжал рассказывать обо мне.

— Как любопытно, — королева не сводила с меня глаз. — Если история столь увлекательная, баронесса может как-нибудь рассказать ее Агольму.

Понятия не имею, кто это, однако фрейлины королевы посмеиваться перестали.

Далее последовала небольшая вежливая беседа с герцогом, затем мы откланялись и, пятясь спиной, покинула комнату.

Герцог пребывал в бешенстве. Быстрыми шагами он несся через галереи, чтобы в укромном месте, без лишних, любопытных глаз, придушить нас и прикопать. На собственную расправу мы не спешили, поэтому чуть приотстали. А когда нагнали его на повороте — увидели, что перед ним стоит улыбающаяся Вильдия.

Стоило приблизиться, с ее ярко накрашенных губ сползла кокетливая улыбка.

— И ты променял меня на эту уродину? — резким движением руки она влепила Освальду оглушительную пощечину и прошипела: — Еще пожалеешь!

— С дороги! — прорычал хмурый Освальд. Схватил одной рукой Вейре, другой меня и поспешил скорее уйти. Но теперь я была вне себя от ярости.

— Не могли избавить меня от визгов вашей любовницы?! — выдернула руку.

— Она никогда не была ею, — прорычал он, обжигая меня зелеными глазищами. — Довольны?! Что еще хотите узнать?

— Сдалась она мне!

— Сдалась, если после ее истеричного визита на вас лица нет. Вы же видели тогда ее карету!

— Да чихать мне на нее! Но вы мне все мозги прокочкали моралью о гордости аристократки, в то время как она…

— Не достойный пример для подражания!

От таких простых слов я растерялась и заморгала.

— Но вы…

— Корфина, я общался с ней как с лучшей подругой жены, никогда не давая намеков на что-то большее. Потому что это было бы предательством по отношению к памяти Филии. К тому же не люблю взбалмошных особ. Если удовлетворил ваше любопытство, и вы закончили истерить — идемте. На нас смотрят. Не следует давать новых поводов для сплетен.

— Их и так полно!

— Конечно! Благодаря заступничеству одного помощника, — Освальд гневно посмотрел на сына, — только и будут говорить, как в отчем доме баронессы крысы галопом скачут, в банды сбиваются и атакуют в Просонье пряничное деревце! — Он приложил руку ко лбу и тяжело вздохнул. — Идемте! На сегодня достаточно.

Дальше до кареты мы шли в тягостном молчании.

— Я опозорил баронессу? — шепотом, с блестящими от слез глазами, спросил Вейре, и мне стало так жаль его, что я обняла малыша.

— Ерунда это, Вейре. Пусть смеются! — но он уже рыдал.

Герцог слушал всхлипы, пока рев не стал переходить в истерику. Только потом сурово произнес:

— Впредь, Вейре, думай головой! Повезло, что королева настолько опешила от твоей глупости и беспардонности, что захотела развлечься и посмаковать нелепую историю. Во всяком случае, у баронессы есть шанс изменить о себе мнение.

— Правда?

— Да, Вейре, нам повезло. А ведь все могло завершиться иначе, — он потянул сына к себе и обнял.

Я прислонилась к мягкой, бархатной панели и закрыла глаза. Как же ненавижу все аристократическое.

— Не волнуйтесь, Корфина. По крайней мере, уже завтра все ваши книги раскупят, и ваша мечта сбудется.

Я вздохнула.

— Настоятельно рекомендую сделать героем истории принца.

— Он и так принц, — просветила всезнайку.

— Надеюсь, хоть вы не будете заниматься сумасбродством, иначе я поседею раньше времени, — Освальд пригладил смолянистые волосы, и я невольно улыбнулась.

— Да будет вам! — успокоила герцога-«кокетку». — Вам седина не страшна.