Читать книгу - "В сердце роза - Алекс Гарридо"

— Нет. Она объяснит, и все исчезнет. Не хочу. Потом, когда соберемся уходить, спрошу — или ты спросишь. Сделаешь это для меня? У меня губы немеют, когда подумаю об этом. Но, в самом деле, это странно. Откуда столько дыма?

— А я говорю! — Атхафанама всплеснула руками. — А меня неженкой дразнил!

— Посмотри, — сказал Илик, приподнимаясь на локте. Дым лез снаружи, сквозь щели в шаткой двери, и наполнял уже всю хижину.

Атхафанама двинулась было к двери, но Илик остановил ее:

— Не высовывайся наружу. Если нас заметят, что будет с Райей?

— Я одним глазком, в дырочку.

— И что ты там разглядишь? Подожди, вернется Райя и все расскажет.

— Райя! Ты вот заговорил об этом… Много странного в ней. Еду готовить она не умеет. Похлебку простую из муки и лука — и то я ее научила. Пол мести она не умеет, только пыль поднимает. Сноровки нет, привычки. Она не похожа на вздорную неряху. Она просто не знает, что и как. Прорехи на ее платье даже не заштопаны — такой гладью зашиты, что не у всякой мастерицы выйдет.

— Ты заметила? — обрадовался Илик. — Я даже думать об этом боялся.

— Рабыни в мастерских не готовят и не прибирают. Для этого есть неумехи, чье время не дорого. И штопать рванье, как царицам платья вышивают, станет только та, для кого это совсем просто и привычно. Илик, а ведь и правда…

Но распахнулась со стуком дверь, с клубами дыма ворвалась Райя — с пустым кувшином, упала плечом на стену, задыхаясь в своем платке.

— Что случилось? — кинулась к ней Атхафанама.

— Выйди, посмотри.

Атхафанама выскочила наружу. Илик поднялся и пошел за ней, придерживаясь рукой за стену.

Со стороны селения ветер гнал черный дым.

— Пожар? — жалобно спросила царица.

— Жгут дома, — ответил Илик бесцветным голосом.

— Аиз и его братья, — боязливым шепотом объяснила Райя. — Никто не знал, что Аиз вернулся. Братья сговорились и встретили его, провели домой ночью, тайно. Если там еще остались живые, огонь убьет их вместе с хассой.

Атхафанама оглянулась на Рукчи.

— А мы уже здесь. Когда пойдем в селение?

— Завтра, думаю. Сегодня они так испуганы, что…

— Пойдем завтра, — согласилась Атхафанама и закрыла лицо руками.

— Зачем? — испугалась Райя.

— Затем, что мы джаиты, — сказал Рукчи. — Джаиты, как и тот лекарь, о котором ты нам рассказывала. Это значит, что утром я соскребу, как ты говоришь, эту щетину, которая выросла, пока я тут валялся, и мы пойдем в селение, потому что, даже если ясно, что больной умрет, нехорошо оставлять его умирать в одиночестве. Кто-то должен подать ему воды и закрыть глаза. Когда мужья оставляют жен и матери детей, мы приходим, как братья. И сестры, — добавил он, взглянув на Атхафанаму. — Если ты начнешь плакать сегодня, царица, как завтра пойдешь к людям?

— Завтра я плакать не буду, — угрюмо пообещала Атхафанама, вытирая ладонями лицо. — Ни завтра, ни во все другие дни.

— И вы не боитесь хассы? — спросила Райя. — Тогда возьмите меня с собой. Я устала убегать от нее. Я боюсь снова остаться одна. Ни за что не хотела бы я снова увидеть то, что там сейчас начнется. Но бежать уже некуда. Возьмите меня с собой. Я буду делать все, что вы скажете. Не оставляйте…

Атхафанама обняла ее.