Читать книгу - "Хронокорректоры - Кирилл Мамонтов"

Косо глянув на Верещагина, делавшего карандашные зарисовки в блокноте, Макаров нетерпеливо потребовал запросить тральщики, как идет работа. Бубнов передал распоряжение по команде, и спустя две-три минуты пришел ответ, что тралы подрезали несколько мин, работы осталось по крайней мере на полчаса. Дальномерщики методично сообщали: расстояние до головного японского броненосца четырнадцать миль… тринадцать… двенадцать…

Неизбежное свершилось внезапно, хотя хронокорректоры почти не сомневались, что событие, повторившееся в двух версиях истории, должно произойти также и в новой реальности. Возле борта второго японского корабля взметнулся фонтан воды. Роман машинально посмотрел на часы и засек время: 2.18 дня. Георгий удовлетворенно произнес – совсем тихо, чтобы слышал только Рома:

– Ну наконец-то… и снова первым подорвался «Хатсузе». Но до сих пор это случалось до полудня.

– Мы сломали реальность, открыв новую волну событий… – Рома кровожадно ухмыльнулся, затем осведомился риторически: – Ждем второго взрыва?

– Хотелось бы надеяться.

В старой, до хронокоррекции, реальности на минах погибли два японских броненосца – «Хатсузе» и «Ясима». Вторая версия истории, порожденная беседой на квартире профессора Крылова, получилась скромнее – подорвался только «Ясима». Сегодня последовательность происшествий могла сложиться каким-либо иным образом.

Между тем на мостике наступил момент растерянности, и бывалые моряки пытались понять, что стряслось у противника. Говорили о взрыве мины, удачном попадании береговых орудий, разбившейся о борт случайной волне. Гога произнес авторитетно:

– Господа, не спорьте, броненосец налетел на мину. Предлагаю пари, что будет еще два взрыва.

– Будьте серьезнее, молодой человек, – строго сказал Макаров, затем обратился к Бубнову: – Просемафорьте на берег, чтобы миноносцы разводили пары и выходили на внешний рейд.

Он снова навел бинокль на колонну противника. Напуганные минным взрывом японцы начали поворот, и тогда – к общей радости – громадный водяной столб вырос у кормы замыкавшего колонну «Фудзи». Рома снова посмотрел на часы. Звук взрыва он услышал через семьдесят секунд, то есть расстояние составляло чуть более двадцати километров. Едва хронокорректор закончил нехитрые вычисления в уме, раздался крик дальномерщика:

– Расстояние – одиннадцать миль.

На мостике установилась атмосфера детского праздника. Солидные немолодые люди бурно радовались, как октябрята, хотя день рождения Ленина полагалось отмечать позавчера. Стараясь вернуть лицу суровость, адмирал призывал к спокойствию и требовал ускорить выход эскадры на внешний рейд.

В три часа дня, когда внутреннюю гавань крепости покинули «Варяг», «Новик» и первые миноносцы, «Фудзи» коснулся днищем второй мины. Над броненосцем поднялась струя желтого пламени, последовательно упали задняя мачта и задняя же труба. Корабль резко осел на корму и стремительно уходил под воду, задрав носовую часть. Волны сомкнулись над броненосцем через минуту с небольшим после рокового взрыва.

Вскоре с норда показался отряд из четырех японских крейсеров. Окружив поврежденный «Хатсузе», корабли спускали шлюпки и паровые катера, пытаясь залатать пробоину или хотя бы снять экипаж.

Развив скорость в 12 узлов, эскадра легла на курс ост, двигаясь в стороне от японцев, окруживших подбитый «Хатсузе». На мостике шумно переживали, что противник успеет уйти, но Макаров сердито произнес:

– Некуда им деваться. Поврежденный броненосец они не бросят, а потому будут пробиваться к островам Эллиот. Мы преградим путь отхода и заставим вступить в бой.

Главную колонну возглавлял «Иван Грозный», за ним шли оба броненосных крейсера, и последним в кильватере был поставлен поврежденный, но могучий «Ретвизан». Левее вытянулись два легких крейсера и полтора десятка миноносцев.

– «Хатсузе» заметно погрузился, – вполголоса прокомментировал свои наблюдения Гога. – До сих пор он тонул долго – за восемь и за шесть часов.

– Если добавить артиллерией, потопнет быстрее, – буркнул Рома.

В этом спектакле они могли быть лишь свидетелями – все, что было в их силах, рожденные в будущем уже сделали. Оставалось любоваться содеянным и поступками предков.

Броненосцы открыли огонь с полста кабельтовых. Снаряды беспорядочно падали в море вокруг тонущего «Хатсузе». В цель попадал едва ли каждый двадцатый выстрел, но шальной снаряд угодил в японский крейсер, стоявший рядом с подорвавшимся кораблем. На крейсере – сигнальщики считали, что поврежден «Акаси», – начался сильный пожар.

Сообразив, что русские настроены решительно, японский командующий выдвинул навстречу кораблям Макарова свои неповрежденные броненосцы. Перестрелка разгорелась с дистанции около 40 кабельтовых, и люди с мостика перешли в бронированную рубку.

Осторожно маневрируя, чтобы не напороться на свои же мины, порт-артурская эскадра выдвинулась в открытое море и повернула на зюйд, приближаясь к неприятелю. Теперь все русские корабли стреляли по «Сикисиме» и «Ясиме»: Макаров стремился реализовать преимущество в числе стволов крупного и среднего калибра. Хотя пушки японских кораблей стреляли раза в полтора чаще, то есть противники выбрасывали в минуту примерно одинаковую массу металла, преимущество все равно было на стороне русских. Сила русского огня распределялась по двум вражеским броненосцам, тогда как японцы были вынуждены стрелять по четырем целям.

Роман и Георгий старались не высовываться, помня, что через широкие бойницы частенько влетают осколки, но иногда все-таки выглядывали и видели вспышки разрывов на вражеских кораблях. Несколько раз корпус «Игоря» содрогался от попаданий. Фугасно-зажигательные снаряды японцев плохо пробивали броню, но расшатывали стыки стальных плит и поражали осколками личный состав. В рубку то и дело докладывали о повреждениях, потерях и пожарах.

После двадцати минут перестрелки, когда противники сошлись на 30 кабельтовых, Макаров приказал поднять сигнал: всем бить по «Сикисиме». На головной броненосец японцев обрушился шквал металла, начиненного уплотненным пироксилином. Для хронокорректоров ситуация была знакома: такой же сосредоточенный обстрел в Цусиме быстро выводил русские броненосцы из строя.

За следующие четверть часа в «Сикисиму» попало не меньше семи двенадцатидюймовых снарядов и десятка три болванок среднего калибра. Благодаря бронебойным колпакам снаряды проникали сквозь стальные плиты и взрывались за броней. Огонь японского броненосца ослаб, стреляла лишь одна пушка в носовой башне и две шестидюймовки бортового каземата. На корме «Сикисимы» плясало пламя громадного пожара, трубы были снесены, корабль заметно кренился на борт.

– Перенести огонь на «Ясиму»! – приказал Макаров и пояснил, хотя все и так понимали важность этого боя: – Сегодня у нас появился прекрасный случай нанести врагу тяжелое поражение. Потомки не простят, если мы не сможем использовать подобную ситуацию.

– Потомки не простят, – искренне подтвердил князь Георгий.