Читать книгу - "Рассвет Оникса - Кейт Голден"

над головой, и ветерок овевал мои бедра и попу.

О, точно. Штанов нет.

Я вернулась в комнату за ними, но кожаные штаны были настолько жесткими и пропитанными грязью, кровью и водой из пруда, что я не смогла их надеть.

За кроватью с балдахином стоял шкаф, заполненный преимущественно черными королевскими нарядами. В дальнем углу стояло зеркало в полный рост. Я приготовилась к худшему и подошла к нему.

В некотором смысле все оказалось не так плохо, как я ожидала. Мои ноги были в основном в порядке, за исключением нескольких царапин и синяков. Я была благодарна за то, что на мне было нижнее белье, закрывающее задницу и большую часть живота. Большая черная туника Кейна сидела на мне скорее как платье, и я вздохнула с облегчением. Одно очко за скромность.

В остальном все было очень, очень плохо.

Мое лицо выглядело ужасно. Как у ненормальной болотной ведьмы. Глазам не хватало их обычного оливкового цвета, я была слишком бледной, а губы потрескались. Швы на щеке пересекали меня, как следы, а нижняя губа все еще была в синяках, оставшихся с ночи взрыва. Даже запястье, несмотря на повязку, было фиолетовым и опухшим.

Я прижала ладонь к щеке и глубоко вздохнула, чувствуя, как кожа снова срастается и выталкивает швы из лица. Я все еще была так слаба, но у меня оставалось достаточно сил, чтобы немного продвинуться в процессе заживления. Через пару дней швы будут едва заметны. Но это было еще не самое худшее.

Пришло время увидеть реальные травмы.

Пуговицы на тунике Кейна было легко расстегнуть, но я с ужасом смотрела на свое отражение. Я не отличалась тщеславием, но знала: какие бы раны я ни получила от волкодлака, они останутся со мной на всю жизнь.

Сняв повязки, я увидела большую рану, которая рассекала меня от ключицы до груди. Целители зашили ее великолепно, и я должна была как-то отблагодарить их.

Впервые кто-то заботился обо мне после ранения. Это было странное утешение — не быть одной, залечивая свои раны.

Но при взгляде на швы у меня в голове промелькнул образ белой ключицы, и я схватилась за богато украшенный шкаф, чтобы устоять на ногах. Я не была брезглива; по моей профессиональной оценке, головокружение скорее всего было вызвано обезвоживанием. Я вернулась в спальню и обнаружила, что Кейн ставит на кровать поднос с завтраком.

— Ты встала, — сказал он, проследив взглядом за моими голыми ногами. На моих губах заиграла ухмылка. Его беззастенчивое разглядывание показалось мне знаком того, что я больше не его пациентка. Я смущенно погладила свои дикие волосы.

— Да, — сказала я. — Что ты принес?

Я забралась в постель и заправила непокорный локон за ухо. Ладно, я хотела выглядеть хорошо для него. Может быть, часы лихорадочной, потной, окровавленной Арвен можно стереть при помощи приличной расчески.

— Завтрак. Как рана?

— Она еще причиняет немного дискомфорта, — признала я. — Но лучше, чем я ожидала, учитывая жар. Не хочу знать, что за яд был в когтях зверя. Спасибо тебе, Кейн. За все.

Он только кивнул.

Еда передо мной была аппетитной. Три вареных яйца, два куска клеверного хлеба с кусочком медового масла, нарезанное яблоко и жареная свинина. У меня практически потекли слюнки.

И, честно говоря, это была не единственная аппетитная часть завтрака. Кейн выглядел просто восхитительно. Его рубашка была расстегнута, обнажая небольшую пыль темных, завитых на груди волос. Его черные локоны были откинуты с лица, а лицо покрывала легкая щетина. Я никогда раньше не видела его с волосами на лице. Я сдержала всепоглощающее желание сжать его челюсть в своей руке.

— У тебя борода, — сказала я, набив рот яблоком.

Он наклонил голову и примостился на кровати, положив руку мне на лоб.

Я рассмеялась и прикрыла рот рукой.

— Это не жар говорит. Просто не хватает фильтра. — Меня осенила ужасная мысль: какие унизительные вещи я могла сказать, пока болела. Словно прочитав мои мысли, губы Кейна изогнулись в озорной улыбке. Я вопросительно подняла бровь.

— О, ты даже не хочешь знать, — промурлыкал он.

— Прекрати. Ты лжешь. — Я собиралась возмутиться, но его обаяние превратило мое замечание во флирт. Черт бы его побрал.

— Ты никогда не узнаешь.

— Добавь это в список, — пробормотала я и откусила огромный кусок сладкого хлеба.

Когда он ничего не ответил, я повернулась к нему лицом, но он был погружен в раздумья.

— Я не хотел скрывать от тебя, Арвен. — Мне не нравилось, когда он называл меня по имени. Не то чтобы я полностью понимала это пернатое прозвище, но мне стало ясно, что ‘Арвен’ означает только плохие новости. — Есть некоторые знания, которые принесут тебе только больше боли.

Его слова вызвали в памяти странную силу, которая просочилась из него, когда я умирал, и погрузила меня в состояние, похожее на сон. Сильнее, чем любое лекарство, но не совсем в бессознательное состояние.

Мое дыхание стало поверхностным.

Я отползла назад на кровать, подальше от него.

— Ты…

— Значит, ты это помнишь. — Он сказал, его лицо было торжественным, покорным.

— Что это было? Ты… какой-то колдун? — Но я знала — это была не магия.

Он нахмурился.

— Возможно, если бы я рассказал тебе несколько недель назад, ты бы не умерла.

Я хотела спросить, как эти две вещи связаны между собой.

— Заканчивай есть, — сказал он через минуту. — Давай прогуляемся.

Глава 23

Сады Шэдоухолда радовали мои ослабевшие глаза. Шпалеры из ожидаемых гардений и сирени окружали черные фонтаны с плавающими цветами. Бархатисто-фиолетовые розы цвели рядом со скрученными черными лилиями вуду, а над головой висели неземные фиалки и глицинии. Цветы, которые, как я теперь знала, назывались цветком летучей мыши, драконовым арумом и паучьей орхидеей, цвели в изобилии. Это было готическое проявление красоты, но я полюбила его. Я подумала, что часть меня всегда знала, что в этом месте есть нечто большее, чем ужас.

Кейн шел рядом со мной, но я держалась на расстоянии. Я знала, что он не причинит мне вреда — он только что спас мне жизнь.

Но мне было, мягко говоря, не по себе. Смущение, страх — я чувствовала, что нахожусь на пороге чего-то, о чем не уверена, что хочу знать. Но теперь было уже слишком поздно. Та Арвен, которая предпочла бы оставаться в неведении, наивно ожидая, что все позаботятся о ней, примут за нее решения…

Мысль о такой версии себя доводила меня до тошноты.

Мы шли медленно, впитывая тишину и щебетание птиц. Быстро приняв ванну