Читать книгу - "Год Змея - Яна Лехчина"

— Идем.

…Становище разбойников — несколько прилипших друг к другу простых домишек. От любопытных глаз их закрывал дремучий лес, от врагов рьяно защищало болото: топь лизала скрипучие деревянные настилы, возле которых качался привязанный к жерди плот. Из отверстий в крышах вылетали комочки дыма. На колья, воткнутые в островки влажной земли, были нанизаны человеческие головы. Где-то серели одни черепа, а где-то чернели смутно знакомые лица, обмазанные смолой.

— Твари, — не размыкая губ, выдавил Скали.

Они с Лутым подобрались с подветренной стороны так близко, как могли: пластом лежали за корягой, в оперении редких болотных трав. Топи не внушали доверия, и, казалось, стоило воинам чуть сдвинуться в сторону — сразу бы увязли в грязной жиже.

— Ты знаешь, что нам досталась самая неблагодарная доля?

— Тихо, — шикнул Лутый, прижимаясь носом к локтю и буравя взглядом становище. Они со Скали должны были привлечь внимание и увести за собой в болота нескольких разбойников — но до этого стоило убить хотя бы одного.

В темно-медовом закатном свете логово Шык-бета смотрелось величественно и жутко. Головы на кольях скалились провалами страшных ртов — солнечные лучи выделяли каждую воинскую косу, каждый сгусток смолы. Страх заклокотал в гортани: когда ватажники заметят Лутого и Скали, то бросятся в погоню. И если черногородцев не погубят их стрелы, то убьет болото, — ах, глупый мальчишка Лутый, ну что тебе твоя хитрость, что твои юркость и обломанное копье? Ничто уже не спасет. Сам пропадешь, и Скали за собой потащишь, и Та Ёхо: Лутый должен был привести разбойников к сосне, за которой она пряталась. Но разве сможет раненая айха точно бить в цель?

— Не удивлюсь, — едко шептал Скали, — если ваша Совьон — любовница Шык-бета. И теперь атаману даже не нужно нас искать. Мы сами к нему пришли. Раз — ножом, два — стрелой, и словно и не было никогда карава…

Лутый стек с коряги и схватил Скали за шкирку. Рванул, перевернул на спину, взял за грудки.

— Да что ты несешь? — захрипел юноша. — Трус ты, Скали, и язык у тебя гнилой. Никто тебя не держит. Уходи.

Лутый навис над ним — а Скали смотрел снизу вверх, долго смотрел, и его вечно угрюмое лицо посветлело. Но потом он словно спохватился и, пожевав слова, выплюнул:

— Ну и рожа у тебя, конечно.

— На свою посмотри, — буркнул Лутый и, отпихнув его, вернулся на прежнее место. Снова приходилось ждать: из домишек никто не выходил. — Не особо-то краше.

Скали, потерев шею, перевернулся на живот и тоже подполз к коряге.

— Чего застыл? Иди давай. И без тебя справимся. — Лутый больше на него не глядел — лишь на логово Шык-бета. — Бегай-бегай от смерти и ищи себе сытной жизни.

— Что мне бегать? — Скали вскинул бровь. — Все равно сдохну еще до зимы.

«Зачем же ты тогда ядом прыскал?» — хотел спросить Лутый, но понял: Скали настолько привык к своей злобе, что разучился говорить иначе.

— А так хотя бы…

— Хотя бы что? — вклинился Лутый.

— Не твоего ума дело, вот что, — огрызнулся тот и замолчал.

Лутый переживал, что разбойники и носа не покажут из своего логова до самой ночи, — благо, ошибся. Не успело закатиться солнце, как из крайнего домика вышли трое: громкоголосые, рослые, одетые в легкие меха и кожу. Пошли, может, за снедью, может, проведать награбленное, — Лутый не знал.

— Эй, — позвал он Скали. — Давай.

Отсылая приятеля, юноша бравировал: убить разбойника получилось бы только из лука, а Лутый отвратительно стрелял. Ему очень хотелось запомнить последние мгновения покоя: шорох вязкой воды в болоте, переговоры разбойников и далекий крик лесных птиц. В листве — солнечный свет, ставший более насыщенным, густо-оранжевым: он окрашивал охрой становище и отрубленные головы перед ним.

Скали обращался с луком хуже Та Ёхо, но все же так, как пристало искусному воину. Его учили бить в цель, сидя в седле и лежа в засаде, поэтому мужчина наложил стрелу на тетиву, приподнял и, пропустив оперение между пальцев, натянул до самой щеки, измазанной зернами грязи. Лутому казалось, что он слышал, как ухало сердце Скали, — громко и неровно.

Стрела взвилась и с чавкающим звуков вошла в живот одного из разбойников. Тот покачнулся, выпростал руку и издал гортанный крик.

Тогда поднялась страшная суматоха.

Лутый вскочил на ноги, вытягивая Скали за рубаху, и бросился к лесу. Юноша едва успевал опускать копье на землю перед собой: приходилось вспоминать, куда было безопасно ставить ногу, но голова горела, и жар стучал в ушах. Вслед черногородцам неслись проклятия, а когда мужчины достигли кромки леса и обогнули пару тонких осин, раздались и звуки погони.

Мешались цвета: зеленый и закатно-медовый. Из-за духоты, окутавшей лес после дождя, сперло дыхание — Лутый, продвигаясь по хлюпающим мхам, с трудом глотал воздух. Скали прерывисто хрипел за его спиной. У лица крутились болотные мошки, пот заливал единственный глаз, и мышцы вело болью.

«Надо увести погоню подальше», — бухало в висках, но разбойники неумолимо настигали. Лутый устал, так чудовищно устал, а Скали был болен и дышал на ладан. Копье, входя в бурые лужи, скользило в руках Лутого — чудом не выронив его, юноша оглянулся. За черногородцами снарядились пятеро ватажников. Много, очень много: раздавят их и не поморщатся. И принесут Шык-бету их головы, если останется, что приносить.

Разбойники приблизились на расстояние выстрела, и Лутый это заметил. Чтобы не дать им прицелиться, он принялся петлять, будто заяц, увлекая за собой Скали в глубь леса, — деревья запестрели быстрее, мошки закружили яростнее, и копье во взмокших ладонях заходило ходуном… и Лутый ошибся. Свернул не туда, споткнулся на одном из нетвердых шагов. Его колени подкосились — юноша соскользнул в трясину.

Над головой засвистели стрелы. И Лутый, хотя всегда знал, что, угодив в болото, не нужно поддаваться страху, забился в ужасе. Вязкая вода поглотила его по грудь, через миг — затянула по шею. Рот тут же забило грязной жижей.

Кто-то рванул копье из его ослабевших рук. Схватил за изжелта-русые, заляпанные волосы.

Каких усилий Скали стоило вытянуть Лутого из топи — неизвестно. Только одна из пущенных разбойниками стрел ударила его в спину, и мужчина качнулся, навалился на распластанного Лутого. Не успел юноша оттереть лицо от грязи, как на него брызнуло смешанной со слюной кровью Скали.

— Сучьи дети, — выдохнул мужчина, беспомощно разевая рот. А Лутый пришел в себя быстро: понял, что Скали ранило не так глубоко, как могло бы. Перелез через приятеля, обломал стрелу, не вынимая наконечника, и взвалил Скали на плечи. Потом — поставил на ноги.

Может, осознание того, что это — конец, прибавило черногородцам последних горячечных сил. Им почти удалось оторваться снова, но вторая из стрел, настигших цель, прошила плечо Лутого насквозь. От слепящей боли юноша рухнул на мхи.