Читать книгу - "Свобода уйти, свобода остаться - Вероника Иванова"

Невольно подаюсь вперёд:

— Вы близко его знали?

— Не слишком: кто он и кто я... Но как-то раз мне удалось остаться в живых только благодаря его вмешательству. Именно тогда я и понял, как опасны повредившиеся умом.

— Отец спас вас от безумца?

— Да. И сделал это, зная, кого спасает.

— Разве важно, кого защищать?

«Возчик» помрачнел, вспоминая:

— Для него не было разницы. Для его охраны — была. Они в один голос просили позволить безумцу завершить начатое. Мол, станет на свете меньше мерзавцем, да ещё чужими руками, и всем будет хорошо.

— Отец не стал их слушать, да?

— О нет, выслушал. Внимательно. А потом сказал: «Пусть «городские» заботятся о преступниках и честных людях. Моё дело, чтобы жили и те, и другие».

Да, па мог так сказать. Холодно и спокойно, чеканя каждое слово. Или наоборот, мягко, ласково, обволакивая голосом, как плащом. Неважно, каким тоном были произнесены эти слова: они шли из самого сердца. И я многое отдал бы, чтобы услышать их в тот миг и в той ситуации... И хотел бы посмотреть на вытянувшиеся лица телохранителей, конечно же!

А Ликкер вздохнул, заканчивая свою речь:

— Тогда я и пообещал самому себе, что сделаю всё возможное, но не доставлю Стражу большего труда, чем уже назначенный ему от рождения.

— Вы хороший человек, вот и всё, что могу сказать.

— Я трусливый человек, dan Ра-Гро. И молюсь всем богам, чтобы мой сын не столкнулся с кем-то из безумцев!

— Я смогу себя защитить, — возразил Ювис и обратился ко мне: — Они ведь опасны лишь тем, что прячут своё безумие, верно?

— Верно, но не совсем. Теперь уже не совсем.

Беловолосый подобрался в кресле:

— Что вы хотите сказать?

— Девочка, которая попала в Антрею вашими стараниями, много опаснее, чем прочие, подвергшиеся «водяному безумию», потому что... Дарит его другим.

— Что?! Но ведь это...

— Невозможно? Отнюдь, и я недавно в этом убедился. Правда, это «безумие» быстро проходит, но и оно способно натворить бед. Больших бед.

— И как оно...

— Возникает? При встрече. От нескольких слов, порывом ветра перенесённых с её губ к вам.

Ювис мотнул головой, и шелковистые пряди взметнулись настоящими крыльями:

— Не понимаю.

— Что ж... Попробую показать. Вы не против?

— На... мне?

Парень испугался? Тем лучше. Для меня и моих первых опытов в управлении свободным сознанием.

— Предлагаете папочку? Я бы с радостью, да только что проку в старом, дряхлом от прожитых лет и пережитых страданий теле? Ведь безумие предпочитает селиться в телах спелых и сочных, как созревший, но ещё не готовый упасть на землю плод. Оно проникает внутрь с лучами рассветного солнца, с каплями росы, перебравшимися с мокрой травы на плащ, с дыханием моря, солёным и свежим, долетевшим на крыльях лёгкого ветерка, да по дороге прихватившего с собой терпкий аромат цветущих садов...

Так, замечательно: дышим часто-часто, строго попадая в ритм набухшей на виске жилки. Кровь — вот самая удобная вещь для заговаривания. Во-первых, потому что жидкая. Во-вторых...

— Оно приходит поутру жизни, в самый спокойный час, в час, когда кисея счастья лежит на глазах и не позволяет разглядеть, что творится под ногами. Оно приходит и остаётся, семенами зарываясь в почву нашей души, впитывая дожди наших обид и нежась в обжигающем жаре наших разочарований...

Черты лица заметно расслабляются, значит, парень уже готов для восприятия моих приказов. Вот только что бы такое ему приказать?

— Оно ждёт своего часа, прорастая и цепким плющом обвиваясь вокруг сознания. Оно вонзает в плоть наших сердец когти отравленных шипов, затмевая наши взгляды взлелеянными кошмарами. Оно душит надежды и прахом рассыпает мечты, и мы начинаем искать оружие для борьбы с нежданным врагом...

Правая рука Ювиса, подрагивая, медленно поднимается вверх, к прядям, сколотым в причудливый узел.

— Мы ищем, а тот, кто ищет, непременно находит, находим и мы, находим медленно или быстро, первое или последнее, но остановиться нет уже никакой возможности, и мы следуем зову своего врага, захватившего душу...

Пальцы смыкаются на длинном теле шпильки, тянут её прочь из волос. Причёска рассыпается.

— Следуем, потому что не в силах больше томиться в плену, потому что ещё видим меркнущий свет избавления от мук, и пока он не погас в кромешной тьме подступающих к границам сердца страданий, мы помышляем о борьбе...

Остриё вызолоченной безделушки приближается к полуобнажённой груди, нехотя, но верно. Вот оно уже почти коснулось...

— Но когда проходят все отмеренные сроки... Мы пьём за упокой ушедших без нас!

Резкая смена тона и ритма заставила Ювиса пошатнуться, и шпилька царапнула-таки гладкую кожу, но к счастью, не до крови, оставив только беловатый след. Молодой человек растерянно посмотрел на собственные руки:

— Что произошло? Зачем...

Пришлось сделать над собой ещё одно усилие и полностью разорвать связь с чужим сознанием, возвращая ощущения и воспоминания их законному владельцу.

Ювис вздрогнул, взъерошил волосы, освобождённые от оков причёски, и... Восторженно присвистнул:

— Ну ничего себе! Вы такое умеете... Это же...

Спешу закончить его мысль по своему усмотрению:

— Жуткая морока и головная боль, а не то, что вам показалось!

— И та, о которой вы говорили... Она тоже так может?

— Примерно. Подозреваю, однако, что ей всё удаётся ещё легче, чем мне, поэтому... Надеюсь, теперь вы осознали всю опасность происходящего?

— О да!

Молодой Хозяин кивнул, но так и не смог изгнать из взгляда детскую радость встречи с волшебством, пусть и смертельно опасным. Мне бы его наивность!

— Dan Ликкер, кто обращался к вам с заказом? Можете описать его внешность, потому что вряд ли он представлялся полным именем?

— Разумеется, имена вовсе не упоминались. Человек средних лет, довольно тщедушный, привыкший к услужению настолько, что при каждом удобном случае старается корчить из себя хозяина. Сильно потеет и всё время вытирает руки обо что придётся.

— Спасибо, достаточно. Ваше описание совпадает с уже имеющимися. Пожалуй, у меня больше не осталось вопросов, требующих немедленного разрешения... Откланяюсь, если позволите: есть ещё одно небольшое, но совершенно неотложное дело. Да, был бы признателен, если бы вы потрудились описать своё развлечение с контрабандой на бумаге и прислать мне. Обещаю, что кроме меня с ним никто более не ознакомится!

— Как пожелаете, dan Ра-Гро.