Читать книгу - "Гимназия Царима - Марьяна Сурикова"

Воины остались на нашей земле, и жрицы были проводниками между этими совершенными существами и простыми людьми. Знаешь, что интересно, Маришка, видимо, призвав защитников, они установили с ними совершенно особенную связь. Именно крылатые воины способны были увидеть поврежденную ауру жрицы, более того, они единственные могли ее излечить. Только рядом с ними одаренные девушки имели шанс прожить настоящую долгую жизнь. А служительницам, в свою очередь, было доступно наблюдать за защитниками в их истинном обличье, выдерживать огненный взгляд без страха, без опасности повредиться рассудком. Так исчез орден, но появились защитные башни. В них воины несли свою службу, а жрицы стали их соратницами и помощницами. Теперь родители отправляли дочек сюда после окончательного становления дара. Сперва девочки проходили обучение в башнях, а получив необходимые знания, становились в пару с защитником.

— То есть они были напарницами?

— Скорее хранительницами.

— Почему?

— Кому еще под силу уберечь мужчину, чей долг охранять остальных, только женщине. — Олайош грустно улыбнулся. — Они и берегли, используя свой дар, и Кенигхэму стали не страшны любые твари.

— Значит, только хранительницы?

— Видишь ли, Маришка, я уже говорил о различии между совершенными воинами и обычными людьми. Мы сейчас не берем потомков, изменившихся с течением времени. Я имею в виду тех, кого ныне называют наследниками неизмененной крови, тех, к кому перешли все качества защитников в первоначальном виде.

— А у них есть крылья?

— И крылья, и умение управлять огнем. Вместе со всеми прочими чертами древних воинов они наследуют внутренний щит, он окружает сердце, словно крепкая броня. Долгое общение с человеком, но не с любым, а с тем, кто близок по духу, истончает его, и возникает привязанность. Отсюда их преданность родным и друзьям. Однако на возникновение и закрепление этой привязанности нужно время. В целом же они одинаково спокойно относятся ко всем, не ненавидят, но и не любят так, как доступно человеку.

— А со жрицами?

— Служительницы единственные, кому всегда удавалось вызвать нечто большее, чем просто привязанность. Ведь все мы увлекаемся, влюбляемся, теряем голову от страсти, порой меняем свои предпочтения, порой бываем верными до конца, но у защитников иначе. Чтобы пробить их щит вокруг сердца, нужно очень мощное воздействие на главную слабость этих воинов.

— У них есть слабости?

— Одна, впрочем, принесшая немало вреда. Их слабость в защите.

— Как так?

— Например, любой другой, чья семья пострадала от рук некой персоны, — Олайош намеренно не смотрел в мою сторону при этих словах, — взял бы и прибил гада на месте. Защитники не могут, не позволяет врожденная особенность — не причинять вреда людям, чем некоторые отлично пользуются. И здесь срабатывает еще одно обстоятельство. Помнишь, ты рассказывала о выдумке ваших девчонок? Если заставлять себя спасать, то в один прекрасный день можно добиться любви защитника?

— Помню. — Я густо покраснела, и хорошо, что в темноте не было этого заметно.

— В чем-то это работает.

— В каком смысле?

— Не в том, конечно, в каком воображали юные тэа. Нужно именно спасти, Маришка, от настоящей реальной опасности. Не спровоцированной, не подстроенной, но настоящей и жуткой, притом воин должен оказаться рядом в такой момент.

Я тут же вспомнила слова Ники, что требуется реально спрыгнуть с башни на глазах защитника. Неужели по этой причине мое желание воплотилось столь невероятным и безумным образом?

— Когда идет всплеск эмоций, который стимулирует инстинкты защитника, они срабатывают неподконтрольно хозяину. Молниеносная реакция и позволяет спасти кому-то жизнь, однако в этом случае, на пике чувств, защита отключается. Возникают опасения и тревога, инстинкт оберегать берет верх. В принципе, ты можешь и не желать спасения, тебя никто не спросит в таком случае.

— Когда инстинкты берут верх, защитники не умеют себя контролировать?

— Именно.

— И это залог любви?

— Нет, конечно, — рассмеялся Олайош, — залог лишь того, что какой-то один человек выделяется на общем фоне, а начав замечать, непроизвольно приглядываешься, наблюдаешь. Возникает тревога за него, рожденная этим самым инстинктом защитника.

— Значит, если воин вдруг спас обычную девушку от гибели, выходит, он обратил на нее внимание, однако это лишь трещина в щите?

— Верно, и чтобы добраться до сердца, нужно планомерно, раз за разом пробивать броню. И когда с конкретным человеком защита перестает работать, дороги обратно нет. Здесь уже пробуждаются эмоции, как у людей, Маришка. Ведь и нам нравятся далеко не все, кто оказался рядом, кому помогли. Симпатия может возникнуть и раньше, однако щит помогает отгородиться. Если же он разрушен и есть родство душ и взаимное влечение, то интерес растет стремительно, как если бы два потока с разных сторон вдруг схлестнулись и потекли полноводной рекой. Чувства пускают корни в сердце, прорастая насквозь. И бесполезно пытаться снова выстроить защиту с этим конкретным человеком.

— А у таких настоящих защитников никогда-никогда не бывает любви с первого взгляда?

— Есть то, что я бы назвал впечатлением. Очень сильное, опять же на пике эмоций, когда щиты сняты, нервы и чувства оголены. Настолько яркое, что не забывается, а человек, его вызвавший, становится средоточием этих ощущений. И снова срабатывает прежняя схема.

Понимаешь, в прошлом именно жрицы всегда находили способ пройти сквозь щит, добраться до сердца. Во-первых, общая связь, установившаяся, наверное, благодаря призыву. Затем общность интересов и внутренняя чистота, свойственная истинным и их служительницам. Этих женщин воины любили так, как умеют любить только защитники.

— Отчаянно?

— Именно.

— А с обычными женщинами?

— Возникает привязанность. Но согласись, это совсем не то. Нежность и забота, но без страсти и безумной любви.

Я была согласна, и почему-то подумалось, что жрицы могли использовать свой дар, чтобы разбить внутреннюю защиту и получить хотя бы шанс добиться любви. Ведь привязанность — это так мало.

— Значит, они могли стать напарницами и просто хранительницами, а могли — возлюбленными. Скажите, арис, а бывало так, что жрица не знала о своих способностях, пока не вырастала?

— Бывало, если некому было ей рассказать обо всем. Подобные случаи встречались повсеместно до появления ордена сестер. Однако я не просто так упомянул об установившейся между служительницами и воинами связи, именно она заставляла их пути пересекаться, судьба притягивала их друг к другу.

— А что было дальше?

— Дальше мир установился в нашей стране. Государство стало укрепляться, расти на зависть нашим соседям, только земель не хватало, у нас ведь не было шансов в период войн осваивать новые территории. Но это не являлось такой серьезной проблемой, поскольку наконец-то на территории Кенигхэма воцарился покой. Только, девочка, те твари ведь не могли просто так сдаться. Сила некоторых существ, населяющих земли за горами, была сопоставима с даром защитников.