Читать книгу - "Стены вселенной - Пол Мелкоу"

— Но из этого никак не следует, что прибор испорчен специально!

— Тогда давай приступим к делу, — предложила Грейс.

— То есть?

— Вскроем прибор.

У Джона оборвалось сердце.

— Нет! — закричал он, даже не успев подумать.

Грейс посмотрела ему в глаза, и он отвел взгляд.

— Я думала, ты решил не бросать нас, — вымолвила она тихо.

— Да, но…

— Что «но»?

Если они раскроют прибор и он сломается, Джону придется остаться тут навсегда.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала Грейс. — Неужели тебе так страшно провести жизнь здесь с нами?

— А как быть с шайкой Висграта?

— Эти шуты гороховые? — засмеялась Грейс. — Да мы с ними в два счета разделаемся!

Джон вздохнул. Если его не полюбила здешняя Кейси, то вряд ли полюбит другая. Видно, они не созданы друг для друга.

— Так и быть. Будем открывать. Только осторожно.

— Еще бы, — усмехнулась Грейс. — Как на лабораторной по физике. Осторожней не придумаешь.

— И ни в коем случае нельзя, чтобы пронюхал Висграт.

— «Какую сеть сплетаем мы», — пробормотал Генри.

— Осторожным надо быть прежде всего тебе, — сказала Грейс. — Висграт решил, что ты с ним одного поля ягода, и соответственно к тебе относится.

— Он считает, что я тоже не могу выбраться отсюда.

— Вот и пускай остается в заблуждении. Иначе мы пропали.

— Не знаю, надолго ли меня хватит…

— Избегай его, — посоветовал Генри. — Всеми силами.

Закупив нужное оборудование, в следующую субботу они снова собрались вместе — на этот раз в старом цеху Джона, так как на фабрике был рабочий день.

— Итак, — начала Грейс, — расскажи все, что ты знаешь.

Джон вытащил распечатку гамма-спектрометра, показал спектр излучения прибора и объяснил, что из этого следует.

— Ничего себе! — воскликнула Грейс. — Антивещество.

Потом Джон показал чертежи поверхности. Грейс и Генри по очереди посмотрели на шов через микроскоп. Генри изучил прибор миллиметр за миллиметром.

Затем настал черед томограммы, и Джон объяснил, как он узнал, что внутри прибора находятся два яйцевидных объекта.

Генри покачал головой.

— Ты настоящий ученый, Джон. Никогда бы не додумался использовать томографию.

— Я тоже, если бы не поговорил с инженером-ядерщиком в лаборатории.

— И где, по-твоему, он раскрывается? — спросила Грейс. — На месте шва?

Джон пожал плечами.

— Скорее всего.

— Соединение очень плотное, — заметил Генри, щурясь на линию.

— Да уж. Собирал не абы кто, — согласилась Грейс.

Джон чувствовал, что им обоим не терпится разобрать устройство. Сам он все еще боялся. И заговорил о том, что обдумывал всю прошедшую неделю:

— Возможно, открыв прибор, мы окончательно его загубим. И все же я готов пойти на это, даже рискуя не вернуться домой. Мне будет очень трудно сознавать, что я никогда не увижу родителей. Никогда не расквитаюсь с Первичным. Но я выдержу. Я осознаю последствия, и… давайте начнем.

Грейс улыбнулась.

— Не волнуйся, Джон. Разбирать и собирать — наша профессия.

— Прибор не пинбол-машина! — воскликнул Джон.

— Разве? Ты — шарик, мультивселенная — игровое поле.

— А ты амортизатор, — сказал Генри, ударяя коленом о колено Грейс. — Бумс!

— Забавно.

Они зажали прибор в тиски, которые недавно приобрел Джон. Резиновые зажимные губки ровно и плотно обхватывали основание. Другие такие же тиски, укрепленные на рычаге, Джон спустил сверху. Рычаг был снабжен динамометром для точного определения силы, прикладываемой к прибору.

— Начнем с двадцати ньютонов, — сказал Джон.

— Ну точно как на лабе по физике, — захихикала Грейс.

— Двадцать ньютонов, — объявил Джон.

Генри наблюдал за швом. С двух сторон прибора были установлены точные штангенциркули для измерения ширины шва.

— Ничего.

— Сорок ньютонов.

— Ничего.

Постепенно Джон увеличил силу до двухсот ньютонов — с тем же результатом.

— Может, как-то изменить давление внутри прибора? — спросила Грейс.

— Как?

— Пробить в нем дырку, — предложил Генри. — Но это, наверное, чересчур радикальный способ.

— Пока не будем, — сказал Джон.

— Смазка! — воскликнул Генри.

Они побрызгали на край прибора жидкой смазки.

— Слишком много не надо.

Джон снова попробовал двести ньютонов. Потом двести сорок.

— Без рывков я больше не осилю, — признался он.

— Значит, используем систему блоков, — сказал Генри. — Тут ведь есть полиспаст с четырьмя блоками.

Четыре блока были способны учетверить силу Джона.

Джон и Генри спустили с крана полиспаст.

— Триста ньютонов. Триста пятьдесят. Четыреста.

— Стоп! — крикнул Генри. Он приложил к шву штангенциркуль. — Есть увеличение на полмиллиметра.

— У меня тоже, — отозвалась Грейс с другой стороны. — Раз есть сдвиг, силу можно уменьшить.

Джон попробовал восемьдесят ньютонов, затем сто двадцать. С легким хлопком передняя часть прибора отсоединилась.

— Стой!

Две половинки были разделены узкой щелью.

— Дайте фонарик, — попросил Джон.

Он посветил внутрь, но ничего не смог разглядеть.

— С этой стороны петли, — произнес Генри.

Действительно, половинки соединялись с одного бока маленькими петлями.

Друзья отвинтили верхние тиски и убрали подальше полиспаст. Джон осторожно поднял верх, и он откинулся, как крышка складного зеркальца, обнажив внутренности прибора. Больше всего они напоминали две маленькие зефирины, густо поросшие плесенью.

— Видимо, так он и открывается, — сказал Генри, — раз тут есть петли.

Джон склонился, чтобы рассмотреть содержимое поближе.

— Сфотографируйте все внутри, со всех ракурсов. Используем две кассеты пленки. На всякий случай. — Если они загубят прибор, надо хотя бы знать, как все выглядело первоначально.

«Плесень» при ближайшем рассмотрении оказалась множеством тонких нитей. А сами «зефирины» состояли из отдельных, плотно прилегающих друг к другу слоев.