Читать книгу - "Алгоритм судьбы - Валерий Большаков"

На сельву опустилась ночь, и вместе с тьмой к притопленному «Бурану» хлынули запахи прели и гнили, диковинных цветов и болотной тины. Вокруг метались светлячки, надсадно звенела мошкара. Одинаково оглушая, кричали птицы и лягушки. Взрыкнул ягуар.

Ночевать решили в грузовом отсеке челнока. Откинули один створ, чтобы было видно ночное небо и чёрные опахала пальм, многопалыми руками хапавших звезды. Подстелили, что смогли найти мягкого, и улеглись почивать, выставив дозорных.

В два ночи выпало дежурить Кнурову и Савельеву.

Заспанный Тимофей налил себе в ладонь минералки из пластета и омыл лицо. Стало полегче.

Выбравшись на берег, он подкинул сухих дров в костёр – было прохладно, градусов семнадцать от силы. Осень!

Кнуров затянул распах комбинезона под горло и уселся на большой панцирь черепахи, невесть когда оставленный на берегу Альпухары. Индейцы, видать, «вскрыли» черепаху, мясо выбрали, а пустую «консервную банку» бросили.

Савельев, скрипя песком и шурша листьями, ходил по опушке, собирая сухие ветки, а Тимофей впал в то странное, дремотное состояние, когда и не спишь вроде, но и в яви только наполовину.

Сонно помаргивая, он глядел на белевшую тушу «Бурана», на чёрную гладь реки, смутно отражавшую Млечный Путь. Подошёл подполковник и опустил на песок целую охапку хвороста.

Как инженер-программист смог вычленить тот странный звук из сводного ора, он и сам не понял. Звук напомнил ему тихий автомобильный гудок. Анаконда?!

– Алексей Дмитрич! – шёпотом позвал Тимофей.

– Тс-с! – Савельев прижал палец к губам, потом им же указал на реку.

Кнуров присмотрелся и увидел пару красных огоньков примерно в метре над водой.

– Большая, интересно? – сказал Кнуров и соврал – не было ему интересно. Было жутко.

– Щас проверим!

Савельев подгрёб к себе мощный фонарь и послал в морду змее сильный голубой луч.

Кнурова передёрнуло – голова змеи была куда больше его собственной! Огромная, тупорылая, в чётком делении чешуй. Страх был так велик, что не умещался в Тимофее и просился наружу – криком. Усилием воли Кнуров сдержался. Змеи всегда его пугали – холодные, скользкие, извивающиеся… Страх рождался от сильнейшего отвращения, от инстинктивного ощущения чужеродности ползающих и шипящих тварей, их абсолютной несовместимости с тварями теплокровными и прямоходящими.

Свет фонаря анаконде не понравился. Гигантская рептилия закинула голову, словно делая кувырок назад, и ушла в воду блестящей дугой. Замелькало, засверкало гнутое бревно змеиного тела, расширяясь до толщины в обхват, сужаясь до пожарного шланга, и пропало, утянулся без всплеска кончик хвоста, и только круги воды отмечали движение чудовища.

– Ушла… – тихо сказал Савельев.

– Метров десять, да?!

– Да больше… Видал, голова какая? Как у хорошего быка! А пасть? И тебя заглотнула бы, и меня на пару, и ещё бы место осталось. Для десерта!

Успокоившись немного и отойдя от впечатления встречи, Кнуров спросил:

– Как выбираться будем?

– А тут одна дорога, – ответил Алексей Дмитрии, – вниз по реке. Соорудим плот и поплывём…

– А у нас топора нет.

– А зачем нам топор? Вон сколько на корабле всяких сфе-робаллонов! Будут как поплавки… Поставим на них раму, настил сообразим, и вперёд! Нас-то сюда тоже почти что из космоса сбросили – суборбитальный полет! Расстыковались в верхней точке, и – фьюить. Стратолёт на базу, а мы вниз… Сказали: субмарину вышлют за нами за всеми, а только как она по Альпухаре поднимется? Мелко! Так что спустимся к Амазонке, там глубина, там нас и подберут… По Атлантике целый флот прёт, наш Верховный главнокомандующий его в Антарктиду послал, лёд делить будем.

– Антарктическая война?

– Она самая. Адмирал Зенков авианосцами рулит, а генерал Жданов над морпехами и десантом поставлен.

– Что, и генерала услали? – усмехнулся Тимофей.

– А то! Вдруг да шлёпнут конкурента?

– Не дождутся! А модуль ваш… всё уже? Не полетит больше?

– А он этого и не умеет. Его сбрасывают, он снижается, падает, подрабатывает движками, выпускает парашют… Наш в болото плюхнулся. Потонул уже, наверное… М-да… Шёл бы ты спать, Тима. Чего тут двоим делать?

– Нет, так несправедливо!

Савельев отмахнулся.

– Я человек старый, – сказал он, – пенсионер… Бессонницей маюсь. Топай отсюда, сказал!

Кнуров со стыдной радостью подчинился насилию…