Читать книгу - "Жребий брошен - Александр Прозоров"

Договор, которого достигли путники с правителем Каима, дал им кое-какие приятные преимущества. Во-первых, хотя стража и продолжала караулить их каморку, пленники получили возможность из своего узилища выходить. Во-вторых, им вернули оружие, поясные наборы и даже доспехи — те самые, вороненые, выданные мудрым Аркаимом. Впервые за многие дни путники смогли поесть плов с курагой не руками, а по-человечески, ложками. В-третьих, приставленная стража и сотник выполняли их требования, связанные с предстоящим походом. Олега по первой просьбе отвезли в кузню поселка, что находился неподалеку, и там по откованному им образцу местные мастера изготовили полторы сотни прочных железных клиньев с кольцами наверху. Приготовили огромное количество веревок. В-четвертых, по вечерам к пленникам являлись пышнотелые, большегрудые девы с миндалевидными глазами, готовые с радостью выполнить любую мужскую прихоть.

Были, конечно, моменты и неприятные. Встретиться с Ксандром, перемолвиться с ним хоть парой слов, узнать о его состоянии пленникам не позволяли. Мужские радости предлагались в общей комнате, а потому Олег, привыкший к более интимной обстановке, участия в игрищах принимать не стал. И, наконец, все эти плюсы длились всего три дня — на четвертый пленники в сопровождении верховой сотни под рукой гладко выбритого, одетого в толстую кожаную куртку Вения, волосы которого перехватывала кожаная полоска с синей свастикой над самой переносицей, тронулись в путь.

Олег так и не понял, по какому принципу здесь обращаются с волосами. На Руси все было ясно. Там безбородый мужик — считай баба, позорище. Голова же, наоборот, всегда обривалась. Волосы человек только в дни траура брить переставал. Потому и видно было сразу: коли боярин с прической — значит, горе у него случилось недавно. С бородой окладистой и лысый — в жизни все путем. Весь бритый — ну, значит или наказан за проступок какой позором, или проиграл свое достоинство в кости или еще в каком споре. Здесь же в одной и той же сотне скакали люди и бородатые, и бритые, и усачи, и с короткими волосами, и с длинными. Ничего не разобрать! Сам ведун перед походом слегка побрился, приводя себя в приличный вид. Подстриг усы, чтобы в рот не лезли, подровнял бородку, частично подрезав, частично подбрив на подбородке и щеках. Так, чтобы не мешалась, но и позора не было. Волосы оставил длинными. Не из траура, а просто по сохранившейся из далекого двадцать первого века привычке. Почему бы и нет?

— Куда едем, сотник? — нагнав Вения, поинтересовался у него Олег. — Вроде, мы тут по мудрому Аркаиму советники, а нам и не сказали ничего.

— К торгу путем коротким, — медленно, словно экономя каждое слово, ответил стражник. — Там лодки нас на берег отщепенский перевезут.

— А почему не у отмели? Там же идти ближе.

— Заметить могут… — выдавил из себя ответ сотник.

— Ладно, пройдемся. Нам не привыкать. Вы идите, а я в лес сверну, через него проеду. Опосля догоню.

— Великий Раджаф велел не спускать с тебя глаз ни на миг! — словно проснувшись, распрямился в седле воин.

— Ну, так поехали со мной, я же не запрещаю, — пожал плечами Олег и потянул левый повод, сворачивая с дороги в березняк.

— Куин, Отвор, — махнул рукой сотник. — За чужеземцем скачите. Следите, чтоб не сбежал. И вообще…

Последние приключения совершенно лишили ведуна его обычных, повседневных припасов, что могли пригодиться при насущной, повседневной ворожбе: морок, порчу отвести, приворот сотворить, коли кто попросит, красоту наворожить, отговорить от ран возможных. Мало ли чего в жизни и походе пригодиться может? А то последнее время только и удается — либо саблей махать, либо в петле пеньковой болтаться. Этак недолго и позабыть, чему столько лет учился.

Для большинства зелий составляющие самые простые подходят. Пыль дорожная, цветки незабудки или василька, колосок полевой, что на границе поля и ямы вырос, али гриб любой с опушки, шкуры змеиные сброшенные, рога старые. Лучше не целиком, конечно, а опилок настрогать. Жаба или лягушка, коли не просто дохлые, а уже сухие попадутся, помет мышиный… Много чего пригодиться может. С тем и ехал Олег по лесу, поглядывая по сторонам, иногда внезапно нагибаясь, чтобы колосок какой оборвать, а иногда и спешиваясь — собрать перья, оставшиеся после чьего-то ужина, клок шерсти звериной подхватить.

За несколько часов набив полную поясную сумку (потом еще сортировать ведь все придется, раз в пять меньше в конечном итоге припаса получится!), ведун выехал на дорогу, пустил коня рысью и за два часа нагнал остальной отряд, уже успевший встать на привал. Олег еще подумал, что рановато Вений сотню на отдых остановил, до заката еще верст десять пройти успели бы — но на следующий день узнал, что спешить некуда. До реки оставалось немногим больше версты.

Поле для торга, судя по всему, не использовалось уже почти месяц: трава, что вовсе не росла на утоптанной земле, ныне поднялась выше колена, линии для возков и телег отличались от проходов для покупателей только густотой бурьяна, статуя, что вершила правосудие, и вовсе исчезла. Или торг потому и заглох, что скульптуру куда-то увезли? Много ныне перемен в царствии Каимском случилось. И не без его, Олега, участия. Может, в других местах судья очень срочно понадобился?