Читать книгу - "Княжий суд - Юрий Корчевский"

Седой травник понюхал его, потер между пальцами.

— Что-то знакомое, да не пойму пока.

И облизал палец, на котором еще оставался порошок. Посидел немного в раздумье, потом вдруг закатил глаза, захрипел и сполз под прилавок.

Я быстро подхватил принесенный в тряпочке порошок и отошел в сторону.

Да это не простой порошок — яд! И травнику не просто плохо стало — он умер у меня на глазах!

Я затесался в толпу и покинул торг.

Так вот зачем Зосима ходил в аптеку в Немецкой слободе. Яд покупать! И я полагаю — не крыс или котов травить.

И пока я шел к Кучецкому, меня занимал вопрос — что покупал у купца Андриянова Зосима? В аптеке яд купил, а не лекарство от хвори — это уже ясно. Подожди-ка, ведь «топтун» ясно сказал — оружием дорогим купец торгует. Как-то все сразу и сложилось. Ежели кинжал ядом окропить, то даже небольшой царапины хватит, чтобы жертву на тот свет отправить. И отправился Зосима в аптеку за ядом уже после посещения князя Телепнева. Ну конечно, князь решил меня устранить! Не мог Зосима сам, своевольно, такое важное решение принять. Тем более что Коломна — не Москва. Ну умер воевода — значит, здоровье хлипкое было али съел чего-нибудь непотребное.

Ну, князь, сволочь, погоди!

Меня распирала злость. В открытую выступить невозможно, и улик у меня нет. Сам Зосима, конечно, не признается. А если к палачу в пыточную попадет на допрос, скажет — мыши замучили, потравить хотел. Оружие? Покупал ли он его? Да если и покупал, что в этом странного или предосудительного? С ножами все ходят, а уж дружиннику сам Бог велел оружие иметь. Тоже не улика.

Едва поздоровавшись с Кучецким, я прямо в трапезной вывалил ему все свои тревожные новости.

— Вроде ты, Георгий, уже не юноша, а все так же горяч. Нет, друг, наберись терпения. Месть — блюдо холодное. Не предпринимай ничего сразу, обдумай. То, что князь решил тебя устранить, плохо. Но ни одного доказательства его вины у тебя покамест нет.

— Это так, — согласился я.

— Тоньше действовать надо. Говорил я сегодня с Василием Шуйским. Давно они уже под Телепнева копают. Только людишки у князя уж очень хитрые да умелые разные тайные пакости устраивать. То неугодный соперник от колик в животе скончается, то из повозки выпадет на мосту и утонет. Дружину бы телепневскую малую устранить, под корень вывести. Конечно, князь новых людей под свое крыло соберет, только быстро у него это не получится, да еще и воинов обучить надо. Продумай все и возьмись.

— Попробую.

Для начала я решил отравить самого Зосиму. Пусть попробует на вкус этого порошка, что он мне приготовил.

Сели на постоялом дворе ужинать, завтра предстояло возвращение в Коломну. Я держал в рукаве порошок, предусмотрительно переложенный в маленький бумажный пакетик.

Я ел куриную грудку и раздумывал — сыпать порошок Зосиме или погодить? А если он опередит меня и ухитрится незаметно подсыпать яд в кушанье мне? Нет, надо избавиться от него сегодня же.

Очень вовремя рядом с нашим столом забранились, а потом перешли на кулаки несколько мастеровых, изрядно перед этим принявших на грудь.

Ратники повернули головы, перестав кушать, и наблюдали за потасовкой.

Я вытряхнул из рукава бумажный кулечек, оторвал верх и, протянув руку через стол, высыпал порошок в кружку с пивом, стоявшую перед ратником.

Подскочивший к драчунам вышибала схватил двоих — самых задиристых — за шиворот и стал толкать к двери.

Ратники снова принялись за еду. Я напрягся, ожидая, что Зосима возьмется за пиво. Однако все догрызали жареную курицу.

— Ох, вкуснотища! — промычал с набитым ртом Зосима. Во рту его захрустела косточка, и он поперхнулся. Сидевший рядом ратник стукнул его пару раз по спине.

— Куды торопишься? Запей.

Зосима откашлялся, схватил кружку с пивом и в два глотка опорожнил ее. И почти тут же схватился за горло и уронил голову в тарелку.

Все застыли.

— Никак — костью подавился? — сдавленно произнес один из ратников.

— Жаль бедолагу! Эй, хозяин! У тебя постоялец костью подавился!

— Что я ему — нянька, что ли?

Хозяин подошел, взял Зосиму за волосы, поднял голову и заглянул в лицо. Ратник не дышал.

— Жрать меньше надо. Как дружинник, так от тарелки оторваться не может. На боярских-то харчах «уда как вольно!

— Хозяин, перестань ругаться. С ним-то что делать?

— А сейчас холопы его в сарай снесут, а поутру городской страже отдам. Не в драке же убили — сам костью подавился, и все это видали.

— Так и было. Костью хрустел да подавился. Уж его Трифон по спине бил, да, видно, поперек горла кость встала.

Хозяин не больно-то и расстроился. Не в первый раз, видать. И потому, как дальше с телом поступить, знал. Поздно вечером или рано утром все кабаки да дворы постоялые объезжали городские стражники на телеге. Кто до смерти упился, кому голову проломили, а почитай, каждый день — труп, а то и два на телеге везли, укрыв холстиной.

Хозяин подошел ко мне вплотную.

— Твой ратник?

— Мой.

— Кошель с него сними, оружие. А то скажешь потом — украли.

— Хлопцы! Осмотрите умершего, вещи — на стол. Воины быстро обыскали Зосиму. На стол передо мной лег довольно увесистый кошель, обеденный и боевой ножи. Бусы — не иначе как подарок для полюбовницы. А в последнюю очередь вытащили из сапога нож в чехле. Ничего необычного, засапожные ножи ратники носили часто — но! То — в боевой обстановке, в походе, для рукопашной, когда и щит разбит, и меч сломан — как последнюю надежду на жизнь.

Я вытащил нож из ножен. Опа! Нож-то не простой — стилет! Видел я уже такие. И нож отменный, грани лезвия синевой отливают. Не покупка ли это у купца Андриянова? Очень похоже…

Кошель я сразу отдал ратникам, предварительно вытащив из него рубль и расплатившись им с хозяином заведения.

— Все, хозяин, уноси тело.

— Родни у него в Москве нет?

Я посмотрел на воинов. Все отрицательно покачали головами. — Нет.

— Ну, тогда я скажу холопам, чтобы унесли его. Хозяин удалился.

— Хлопцы, поделите между собой поровну монеты из калиты.

Уговаривать никого не пришлось. Смерть с этими людьми ходила рядом, и к ее приходу относились — ну не то чтобы привычно, а со спокойствием. Конечно, лучше пасть героем па поле битвы, и тогда о тебе долгое время будут рассказывать новобранцам, а местные скоморохи — песни слагать. Но тут уж — как получилось, судьбу не выбирают.

Мы поднялись наверх, в комнату.

— Хлопцы, где переметная сума его?

Мне подали суму, уже знакомую по черной заплате. Я раздал всем небогатое содержимое ее, себе же забрал маленький кожаный мешочек с порошком. Чего его хлопцам оставлять? Еще проявят излишнее любопытство и сами отравятся.