Читать книгу - "Промышленникъ - Алексей Кулаков"

– Что-то он какой-то дикий. Недавно приняли?

– Полгода.

– Все поверить не может, в свое счастье? Понятно. А это что?

Перед фабрикантом легло еще одно прошение, автор которого в данный момент выслушивал про себя много нового и крайне неприятного.

– Зашевелились, значит. Только он проявился?

– Так точно, остальные тихо сидят.

– Ну-ну. Между прочим, один знакомый тебе жандарм очень доволен нашими «подарками» – настолько доволен, что помимо всего прочего у меня появились еще и пять новых фамилий солдат-отставников. Держи и запоминай.

Дождавшись, пока Долгин кивнет и положит ежедневник обратно, его командир продолжил, со странной улыбкой на губах:

– Кстати, об осведомителях – я позавчера, когда был в Питере, зашел на огонек в офицерское собрание измайловцев. Мне там рассказали пару презанятнейших историй…

Написав одновременно с этими словами пару фраз и имя с фамилией, отставной ротмистр сложил листок вчетверо и сунул прямо в руки другому отставнику, только в чине унтер-офицера.

– Вот этот господинчик знает очень много интересного и, как я думаю, со временем будет нам очень полезен. Специфическая, конечно, личность. Но что делать, если других-то там и нет?

– Насколько далеко?..

– По обстоятельствам. И вот что еще. Почему бы ему не написать обязательство о сотрудничестве с германской разведкой? Так, на всякий случай? А то еще станет гадать, голову ломать, кто к нему приходил. Зачем мучить человека?

– Хм. Это будет интересно!

– Даже и не сомневаюсь. Все свои откровения пусть предоставляет исключительно в письменном виде и как можно более подробно. В общем, все как обычно, друг мой, все как обычно…

Ночной Сестрорецк так красив! В наступающих вечерних сумерках, в последних числах апреля, когда на деревьях уже проклюнулись первые робкие ростки, встретились в пустой квартире на окраине города зрелый мужчина с выправкой кадрового офицера и молодая девушка… Встретились, но вместо служения Амуру занялись какой-то ерундой: уселись за стол друг напротив друга и начали разговоры разговаривать. Странные люди!

– Что за девочка?

– Не знаю. Годов десяти на вид, беленькая, Ульяной зовут. Хозяин ей отдельную комнату выделил, гувернантку хочет выписать, кучу обновок накупил, а она его дядей называет. На коленях у него сидит! В голосе девушки проскользнули слабые нотки ревности.

– А что за гость приезжал к вам недавно? Важный?

– Поручик, Игорем Владиславовичем зовут. Они с хозяином дня два до полночи засиживались, все говорили о чем-то.

– О чем?

– Я не поняла…

– Вспомни, это важно.

– Говорили о каких-то угольных шахтах в Сучьем. Про золотые прииски и хухузов. Плавание, Одесса, еще какие-то копаемые. Я правда ничего не поняла!

Мужчина, увидев, что собеседница с ним искренна, сжалился:

– Ну-ну, я тебе верю. Больше ничего?

Девушка вместо ответа помотала головой.

– Жаль, определенно жаль…

Примерно через четверть часа мужчина остался один, но грустить по этому поводу не стал – наоборот, довольно вздохнул и ослабил узел шейного платка. Рабочий день у жандармского ротмистра был ненормируемым, и он искренне радовался каждый раз, когда заканчивал его хотя бы до темноты. Еще лучше было бы днем, просто великолепно – сразу после обеда! Увы, в его ведомстве такие замашки не приветствовались.

«Итак, разложим все по порядку».

Перед ротмистром появились его записи, которые он дополнял и уточнял каждый день. Про недавнего гостя там пометочка уже была – в железнодорожных кассах подсказали и фамилию, и имя с отчеством, и еще пару полезных мелочей.

«Угольные шахты – тут все понятно, хотя название местечка довольно… гм, необычное. Золотые прииски. Что же, становится понятен интерес князя к землям по Амур-реке: золото – оно во все времена золото. А загадочные «хухузы» есть не кто иные, как китайские бандиты. Они же рыжебородые, они же хунхузы – все же мы тут не дикари-с, кое-что касательно Дальнего Востока знаем. Плавание и Одесса. Ну, тут и вовсе никакой тайны – до амурских владений Агренева гораздо проще и быстрее добраться морским путем. Копаемые, они же ископаемые. Хм, а ведь все вместе очень похоже на инструктаж перед поездкой?!»

Жандарм повертел в пальцах карандаш, раздумывая. Когда он только получил задание «присмотреть» за молодым аристократом, то рассчитывал на что-то временное. Ну, что-то вроде небольшого отдыха перед действительно серьезным делом. Нет, ну в самом-то деле, не держать же на такой ерунде целого ротмистра! Тут и поручика хватило бы с головой, не будь фигурант весьма богатым сиятельным князем, чей род записан в Бархатную книгу[28]. В таких делах требовалась особая деликатность – аристократия, и в особенности высшая, во все времена крайне негативно относилась к тем, кто старался узнать о ней больше дозволенного. Равным такой интерес еще прощался, а вот всем, кто был ниже по статусу, неприятности были гарантированы.

– Неприятности. Определенно, они самые…

Когда к нему прибежал этот дуболом-охранник и прямо с порога заявил, что берет на фабрике расчет и уезжает, он еще думал, что все в порядке. Мало ли отчего агенту (да и не агенту даже, а так, мелкому осведомителю!) захотелось свободы – побрыкается да и успокоится, не впервой. А вот когда тот кое-как пересказал случившееся с ним, особенно упирая на реакцию сослуживцев, тут-то интуиция и заиграла тревогу. Главный фабричный инспектор Долгин никоим образом не походил на человека, способного вычислить чужого осведомителя. Следовательно, ему это или подсказали… или уволившийся охранник сам проговорился. В любом случае, князь Агренев теперь в курсе того, что за ним наблюдают. А раз он не стал затевать скандал и искать личной встречи, то?..

– То непонятно, с какими целями.

Бросив карандаш, мужчина принялся потирать висок. Теперь-то он не считал свое задание легким – наоборот, чем дальше, тем больше и чаще приходилось думать и строить догадки на основе обрывочных сведений. Начальству ведь не скажешь: «Не могу знать, куда и кому продает оружие его сиятельство князь Агренев!» Доклады же на эту тему приходится писать с завидной регулярностью. А еще отслеживать появление в Сестрорецке всяких подозрительных личностей, извещать столицу о всех перемещениях оружейного магната, отмечать любые странности, устанавливать личности всех гостей, побывавших в одном приметном особняке-коттедже… И все это (и еще многое и многое другое) – без помощников.

«А если принять за факт то, что фигурант знает и о моем присутствии, и о негласном надзоре? Сразу становится понятным, почему в его корреспонденции больше нет действительно интересных сведений. С другой стороны, уж перлюстрации своих писем Агренев точно бы не потерпел! Значит, о таковой он не знает. Зато каким-то образом распознал и, самое главное, – терпел присутствие на фабрике моего осведомителя…»