Читать книгу - "Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба» - Василий Звягинцев"

– Я уже не говорю о том, что с береговых баз и наших авианосцев мы способны обеспечить постоянные терроризирующие и обезоруживающие воздушные налёты непосредственно на Метрополию. В то время как наши военно-морские базы и крепости расположены таким образом, что атака их ни с моря, ни с суши невозможна даже теоретически. Кроме того, за счёт нашего преимущества в авиастроительных мощностях и численном превосходстве подготовленных пилотов мы в состоянии навязать противнику форсированную войну на истощение. Даже при соотношении потерь два к одному (что невозможно в принципе) у англичан лётчики кончатся ещё быстрее, чем самолёты. Вследствие всего вышесказанного я расцениваю предположения генерала Хлебникова как чрезмерно… пессимистические.

Видно было по его лицу, что адмирал собирался употребить более выразительное слово, но сдержался.

Слово взял ожидавший своего момента генерал Агеев.

– Я буду сейчас говорить не как полководец, а как геополитик и военный футуролог, – при этих высокомудрых словах многие члены Совета поморщились, начали шептаться и пересмеиваться в кулак. – Мы смоделировали текущую ситуацию и пришли к выводу, что Коалиционная война против нас бывших союзников по ТАОС невозможна. Слишком разные у них интересы, военные и экономические возможности, да и с боевым духом… не очень. Я не могу себе представить причин, ради которых простые немцы или французы согласятся вести регулярную полевую войну против России. Ведь она будет означать многотысячные потери среди личного состава войск и мирного населения. Кто-нибудь из присутствующих, – председатель «Пересвета» посмотрел на заслуженных армейских генералов, как на группу призванных на сборы прапорщиков запаса, – может себе представить безвозвратные потери австрийской, скажем, армии, пожелавшей занять Галицию с последующей аннексией? Или японской, решившей наступать до Байкала хотя бы?

А без конкретных целей, сулящих экономическую выгоду и значимые территориальные приобретения, разве окажется сейчас кто-то способен повторить подвиги «героев» Соммы и Вердена[93]?

– В Мировую войну очень даже оказались, – возразил начальник Генштаба, – а тоже очень любили жизнь и рассчитывали вернуться домой живыми и здоровыми «до осеннего листопада». И целей, по большому счёту, никаких не было, особенно у рядовых солдат. Книги Ремарка перечитайте относительно мотиваций в той войне…

– С тех пор прошло почти сто лет, – ответил Агеев, – и европейцы научились ценить свою жизнь намного выше геополитических абстракций. Вы же, уважаемые, по давней традиции продолжаете готовиться к прошедшей войне. Я понимаю – многие хотели бы стяжать славу в новых грандиозных битвах, но увы. Скорее всего, исход весьма возможной, но пока ещё не неизбежной войны действительно решат авиация и флот, сухопутчикам придётся довольствоваться «боями местного значения» в ближнем приграничье. Возможны тактические воздушные десанты, едва ли выше полкового уровня. Зато диверсионно-партизанских операций будет много, очень много на всех наших проблемных территориях. Для врага это единственно возможная стратегия.

Разумеется, я согласен рассмотреть и вариант полномасштабного нападения на нас коалиции европейских держав всеми наличными силами, длительного приграничного сражения в двухсотвёрстном, как минимум, предполье, а затем и ответного контрнаступления с выходом к берегу Атлантики от Португалии до Норвегии…

Широкими взмахами указки Агеев изобразил эти давным-давно нарисованные на других картах стрелы и котлы окружений, но настолько быстро, что тот, кто не следил внимательно, мог ничего и не понять.

– Но тогда Генштабу следует представить план немедленного формирования не ста, а минимум пятисот дивизий и снабжения их всем штатным вооружением, что потребует немедленного, прямо с сегодняшнего дня, перевода всей промышленности на военные рельсы. Мои коллеги в ходе научных семинаров для тренировки посчитали, что наступательная операция Западного и Юго-Западного фронтов с занятием Парижа и выходом к Ла-Маншу потребует боеприпасов в три с половиной раза больше, чем их имеется сейчас в войсках и на всех базах хранения.

Названная мною операция достаточно сложна, но проработана нами вплоть до дивизионного уровня. Потребуется – уточним до батальонного. Однако столь же серьёзного подхода к проблеме, ради которой только и существуют армия и Генеральный штаб, мы здесь не услышали. Надо бы вначале определиться, собираемся мы капитулировать сразу, проигрывать войну на заранее оговоренных с противником условиях или всё же всерьёз воевать, до безоговорочной капитуляции противника на всех фронтах, а уже потом приступить к скрупулёзному планированию ведущих к той и другой цели мероприятий.

В голосе генерала звучала откровенная ирония.

Поднялся шум. Сухопутные генералы сочли себя задетыми. Мало того, что Агеев лётчик, совсем недавно получивший генерал-лейтенанта (то есть младше всех по производству), так ещё и руководитель «научного общества» каких-то там «ревнителей военной истории», слишком много о себе воображающий, всего лишь из-за того, что к нему благоволит Император. Большинство из присутствующих принадлежало к выдвиженцам ещё петроградской, «демократической» власти и очевидным образом не улавливало «новых веяний» и вытекающих из них последствий.

Император движением руки с папиросой привёл Совет к молчанию.

– Советую прислушаться к словам Алексея Михайловича. Во время польского мятежа, пока вы все пребывали в полной растерянности, аналитики «Пересвета» проявили и редкостную сообразительность, и великолепный уровень профессиональной подготовки. Слишком долго многие из господ генералов никак сообразить не могли – воевать ли вообще, а если и да, то на чьей стороне…

Эта полная яда фраза не касалась адмирала Гостева, его морские пехотинцы и боевые катера Балтфлота проявили себя на Висле и в Поморье самым лучшим образом.

Со стороны поведение Императора могло показаться весьма недальновидным: в преддверии большой войны стравливать между собой и восстанавливать против себя лично значительную часть высшего комсостава Империи… Николаю Второму разногласия с командующими фронтами и армиями обошлись в своё время очень дорого.

Правда, Олег – не Николай, да и генералы уже не те.

Поэтому ответом Императору было общее сумрачное молчание.

– Благодарю всех за проделанную работу, – Олег Константинович встал. – Подвожу итоги: новой Мировой войны в обозримом будущем я не вижу. Следовательно, ни о какой «мобилизации» и речи быть не может. Кадрированные соединения «второй очереди» должны быть приведены просто в нормальную боеготовность. Вы понимаете, что означают мои слова? – обратился Император ко всем сразу. Ответа не ждал. – Нормальная боеготовность – это способность подразделения выполнять любую поставленную перед ним задачу до полного исчерпания наличного состава сил и средств. Как некий капитан Уваров легковооружённой ротой не так давно за полк полного штата управился.